"Сергей Жемайтис. Дети океана (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу авторараздел науки.
Неотвязный робот проводил меня до дверей библиотеки, читая инструкцию о поведении пассажира во время полета. В небольшой комнате за пультом склонился высокий худой человек, облаченный в какой-то невообразимо старомодный костюм. Он был абсолютно лыс, темя прикрывала выцветшая тюбетейка, видимо, очень старой работы, такие я видел в Самаркандском музее. Он быстро нажимал на разноцветные клавиши, посылая заказы на какие-то книги. Покончив с этим делом, он встал. Меня поразило его лицо, очень загорелое, и, хотя на нем почти не было морщин, оно казалось очень древним и, когда он молчал, застывшим, как у куклы или у робота. Хотелось дотронуться до его щеки, чтобы убедиться, что она не из пластика. С лицом контрастировали глаза - черные, живые, с иронической искоркой. Уступив мне место, он почему-то не уходил. Я в замешательстве рассматривал аппаратуру библиотеки; мне еще не приходилось пользоваться этими разноцветными клавишами с нанесенным на них шифром. К тому же меня в этом человеке или существе, до странности похожем на человека, поразило еще одно: мне показалось, что в нем что-то тикало, работал какой-то прибор вроде музейного хронометра. Я не мог ошибиться, потому что все электронные приборы в библиотеке работали бесшумно, а он подошел так близко, что почти касался меня. Он обратился ко мне. Голос его был не громок и очень приятного тембра: - Все очень просто, молодой человек. К тому же вот она, инструкция-спасительница. Все же читать ее не стоит. Что у вас там? Я назвал книгу. понимание идеи, заложенной в эту книжицу, мы находили, как прежде говорили и писали, только среди широкой массы читателей. С особенным восторгом идею книги приняла молодежь. А такие маститые ученые, как Кошкарев, Брандт, Мерецкий, Смит, Шаузель, Нильсен и даже Накамура, пишут черт знает что! Ты не читал последний вестник академии? Нет? И прекрасно! Будь у меня такая шевелюра, как у тебя, я бы поседел, читая глубокомысленные сентенции некоторых жрецов науки. Как ни странно, но даже в ваше время, - он подчеркнул слово "ваше", - когорта ученых идиотов не в состоянии понять, что творческие силы природы не исчерпались созданием только одного-единственного прибора, - он шлепнул себя по лбу, - втиснутого в черепную коробку такого несовершенного создания, каким пока является человек. Он схватился за голову так, будто опасался за ее сохранность, и улыбнулся. - Самое серьезное и затяжное заболевание человечества - консерватизм мышления. Это наблюдалось всегда. Ты же проходил историю развития познания. Конечно, мы имеем сдвиги в этой области, но, к сожалению, они не пропорциональны общему прогрессу. Видимо, дает себя знать груз энтропии, накопленный за столетия. Имей в виду, что это относится главным образом к ученой братии, ограниченной рамочками узкой специализации. И все-таки нет причин для уныния - их песенка спета! Сейчас настоящий ученый может апеллировать ко всему человечеству. Ты только представь себе! - Он сильно сжал мой локоть. - Пять миллионов писем! За полгода! Я вынужден отвечать только через печать... Давай же лапу. Поликарпов Павел Мефодьевич... Да, да, тот самый. |
|
|