"Сергей Жемайтис. Гибель Лолиты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Я сказал, что не курю.
- Зря, а я вот курю и пью. В меру, конечно, и особенно если и то и
другое чужое. Ха-ха-ха!
Прикурив от зажигалки, он опять хлопнул меня по спине.
- Чем-то ты нравишься мне, парень, а вот как тебя звать, до сих пор не
знаю. Ха-ха-ха!
- Фома.
- Что?
Я повторил. Он поморщился.
- Никуда не годится. У нас не любят такие тусклые имена. Фома! Что за
имя для флибустьера! Так, кажется, называли нашего брата прежде. Помню,
читал в книжках. Здесь, как в монастыре: там монаху дают другое имя, и у нас
тоже. Видишь вон того красавца с автоматом? - Он показал пальцем на тощего
высокого негра. - Так этого крошку зовут Дохлым Кашалотом, а того
толстомордого молодца, что стоит под пальмой и что-то жрёт, - Сопливой
Медузой. Есть имена и поприличней, например, молодец, что играет в кости, ну
с физиономией дохлой рыбы, так его зовут Весёлым Принцем. Совсем неплохо для
такой образины. У каждого свой псевдоним, как у артистов оперы и балета или
у писателей. Вот меня, - он шлёпнул по своей мокрой, волосатой груди, - меня
все зовут Розовым Гансом. Красочное имя! А! Ха-ха-ха... Не беспокойся и ты.
Здесь мастера на прозвища. Кстати, кое-что уже сделано. Знаешь, как тебя
назвал Ласковый Питер? Он говорит: захвати, Ганс, с берега этого маленького
Белоголового Дикобраза. Неплохо! Только длинновато. Я думаю, за тобой
останется один Дикобраз. Ха-ха-ха!
Мне порядком надоела болтовня Розового Ганса. Слушая его, я краем глаза
следил за вьетнамцем с разбитыми губами. Что-то в нём привлекало и в то же
время настораживало меня. Вдруг он скажет, что я взял пистолет? Но он и виду
не подавал, сверх меры увлечённый чисткой мины. Только ещё раз он бросил на
меня короткий взгляд - в нём было предостережение и сочувствие.
"Смотри будь осторожен, а я не выдам тебя", - говорили его чёрные как
тушь глаза.
Внезапно на берегу поднялась суматоха, игроки спрятали карты,
задремавшие садились и с показным старанием брались за работу.
Появился боцман. Все взгляды обратились на него. Я почему-то посмотрел
на вьетнамца и заметил, как он быстрым движением руки сровнял песок между
колен. Мина, которую он так тщательно чистил, исчезла. Я хорошо видел, что
он не передавал её Розовому Гансу и не клал в ящик.
Боцман исподлобья, ничего хорошего не обещающим взглядом посматривал на
своих работничков, его телохранитель шёл ссутулясь, скаля жёлтые собачьи
клыки, руки его, как две дубины, висели без движения, только волосатые
пальцы судорожно сжимались и разжимались.
Боцман подходил к нам. Розовый Ганс окинул начальственным взглядом
чистильщиков мин - все были на местах: два китайца, тощий бородатый индиец,
японец и ещё пятеро, национальности которых я не знал, тёрли или
заворачивали в бумагу вычищенные мины. Вьетнамец взял ржавую мину и стал
сосредоточенно счищать с её корпуса пятна ржавчины. Только негр храпел,
растянувшись на песке. Боцман сказал что-то Розовому Гансу, тот подошёл и
несколько раз пнул спящего ногой. Негр открыл глаза, сел и так ловко дал
подножку Розовому Гансу, что тот растянулся на песке. Все побросали работу,
лица пиратов оживились. Боцман остановился, подбоченясь, его гориллоподобный