"Сергей Жемайтис. Гибель Лолиты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

обращено на другую сторону лагуны. И я увидел капитана. Ласковый Питер,
видно, только что поднялся и тоже собирался позавтракать. Вот он подошёл к
пальме, потрогал её рукой, затем концом верёвки, которую я оставил на
площадке, связал себе щиколотки ног. Он полез тяжело, неуверенно. До
половины ствола дело у него шло неплохо. Но вот он остановился и, наверное,
посмотрел вниз. Новичку этого делать не следует, сразу охватывает страх,
сердце холодеет, тут надо взять себя в руки и тогда уже подниматься выше.
Ласковый Питер внезапно поехал вниз и метров с трех полетел на песок.
Он долго лежал и, должно быть, посылал проклятья всем атоллам и кокосовым
пальмам на свете. Наконец он поднялся и, прихрамывая, пошёл от лагуны к
берегу океана.
Я благополучно забрался на пальму, срезал несколько орехов и,
устроившись на черенках листьев, с надеждой стал осматривать океан. Мне всё
верилось, что я увижу парус или дым из трубы парохода, а передо мной
расстилалась водяная пустыня без конца и края.
Далекий островок не вселял никаких надежд. Мне казалось, что он как-то
неуверенно покачивается среди водяной пустыни и вот-вот навсегда скроется в
океанской синеве, до того он был маленький и жалкий, похожий на кустик в
цветочном горшке.
Внизу показался капитан; остановившись на берегу на укатанном волнами
песке, он вяло помахал руками, несколько раз присел. Проделав зарядку, он
приступил к завтраку: стал бродить по мелководью и что-то есть.
Сидя на макушке пальмы, раскачиваемой ветром, я ощутил такое
одиночество, что даже испугался, когда Ласковый Питер вдруг куда-то скрылся.
"Что, если он вздумает купаться или промышлять еду среди водорослей? - с
тревогой думал я.- Там его может разорвать барракуда или укусить ядовитая
мурена!"
Мне даже пришла нелепая мысль, что он извинится передо мной, что мы с
ним подружимся и заживем припеваючи.
Вот он показался между стволами пальм, в белой разорванной на груди
рубашке, что-то разглядывая у себя на ладони, и шагнул в сторону.
Спустившись на землю, я напился кокосового сока, съел ядро,
напоминающее творог, посыпанный ванилью. Остальные орехи я, наученный
горьким опытом, завернул в палатку и бросил в колючий куст. Теперь можно
было приниматься за изготовление остроги. Меня так и подмывало заняться
охотой на бесчисленных обитателей лагуны. Но я решил вначале сплести себе
обувь, так как сильно поранил ноги о кораллы и обломки раковин. На корабле у
норвежцев, а затем на "Орионе" я учился плести маты и даже заслуживал скупые
похвалы у матросов.
Мне нужна была прочная верёвка с мизинец толщиной. Конечно, её нельзя
было найти на острове, но там было много кокосового волокна, его настригли
крабы - кокосовые воры. Из него можно было навить верёвок. Я стал собирать
старое, вымоченное дождями, растрёпанное ветром волокно. Из него с грехом
пополам мне удалось навить верёвок, не очень красивых, но прочных. С
плетением сандалий я справился довольно скоро. Сандалии получились, может
быть, неказистые, зато прочные и довольно удобные, теперь я мог ходить и по
суше и по воде.
На изготовление сандалий у меня ушло всё время до полудня. Солнце
стояло почти над самой головой и нещадно палило. Я вспомнил, что дома, на
родине, сейчас зима, стоят февральские морозы! Ребята катаются на коньках,