"Сергей Жемайтис. Вечный ветер [NF] (детск.)" - читать интересную книгу автораоблаченный в какой-то невообразимо старомодный костюм. Он был абсолютно лыс,
темя прикрывала выцветшая тюбетейка, видимо, очень старой работы - такие я видел в Самаркандском музее. Человек быстро нажимал на разноцветные клавиши, посылая заказы на какие-то книги. Покончив с этим делом, он встал. Меня поразило его лицо: очень загорелое, и, хотя на нем почти не было морщин, оно казалось очень древним и, когда он молчал, застывшим, как у куклы или у робота. Хотелось дотронуться до его щеки, чтобы убедиться, что она не из пластика. С лицом контрастировали глаза - черные, живые, с иронической искоркой. Уступив мне место, он почему-то не уходил. Я в замешательстве рассматривал аппаратуру библиотеки, мне еще не приходилось пользоваться этими разноцветными клавишами с нанесенным на них шифром. К тому же меня в этом человеке или существе, похожем на человека, поразила еще одна странность: в нем, где-то в недрах его туловища, что-то тикало, работал какой-то прибор вроде старинного хронометра. Я не мог ошибиться, потому что все электронные приборы в библиотеке работали бесшумно, и он подошел ко мне так близко, что я почти касался его. Он обратился ко мне. Голос его был не громок и очень приятного тембра: - Все очень просто, молодой человек. К тому же вот она, инструкция-спасительница. Все же читать ее не стоит. Что у вас там? Я назвал книгу. Он улыбнулся: - Да, вещица стала довольно популярной. Но вот что странно. Истинное понимание идеи, заложенной в этой книжице, мы находим, как прежде говорили и писали, только среди широкой массы читателей. С особенным восторгом идею знает что! Ты не читал последний вестник Академии? Нет? И прекрасно. Будь у меня такая шевелюра, как у тебя, я бы поседел, читая эти, с позволения сказать, мысли ученых мужей. Как ни странно, но даже в ваше время, - он подчеркнул слово "ваше", - когорта ученых, отягощенная тысячелетним опытом, не в состоянии понять, что творческие силы природы не могли исчерпаться созданием только одного-единственного прибора, - он шлепнул себя по лбу, - втиснутого в черепную коробку такого несовершенного создания, каким пока является человек. - Он схватился за голову так, будто опасался за ее сохранность, и улыбнулся. - Самое тяжкое и затяжное заболевание человечества - консерватизм мышления. Это наблюдалось всегда. Ты же проходил историю развития познания. Конечно, мы имеем сдвиги в этой области, но, к сожалению, они не пропорциональны общему прогрессу. Видимо, дает себя знать груз энтропии, накопленный за столетия. Имей в виду, что это относится главным образом к ученой братии, ограниченной рамочками узкой специализации. И все-таки нет причин для уныния - их песенка спета! Сейчас настоящий ученый может апеллировать ко всему человечеству. Ты только представь себе, - он сильно сжал мой локоть, - пять миллионов писем! За полгода! Я вынужден отвечать только через печать... Давай познакомимся: Поликарпов Павел Мефодьевич... Да, да, тот самый. Полпред дельфинов, как недавно выразился один из моих остроумных коллег. Между прочим, он и не догадывается, какое этим доставил мне удовольствие. Как звучит: полномочный представитель народа, живущего в гидросфере. Ведь неплохо! Я согласился, что звучит это достаточно веско. Когда я назвал себя и сказал о цели поездки, он схватил меня за плечи и потряс: |
|
|