"Владимир Карпович Железников. Белые пароходы (Повесть) " - читать интересную книгу автора

дома.
И они ушли - Рита и Валентин Сергеевич.


* * *

На почте Павлик получил наконец письмо от отца. Письмо было очень
длинное, и Павлик долго его читал.


"Суд над Савушкиным и Захаровым состоялся, и принёс много
огорчений, - писал Глеб. - Захарова уволили с работы и исключили из
экспедиции, а Савушкину сделали хорошее внушение. Ну, в общем, я сейчас
тебе опишу всё подробнее, чтобы ты сам во всём разобрался.
В тот день я встал рано утром, волновался перед судом: Кешку мне было
жалко. Он последние дни убегал от меня и Любы. Встал я и пошёл в столовую.
А там в окне, где выдают вторые блюда, работает Кешкина мать - Анна
Семёновна Савушкина. Раньше она всегда встречала меня приветливо и
старалась побольше положить еды. Даже неудобно было, столько она
накладывала мне еды. Целую гору моей любимой жареной картошки.
Подошёл, улыбнулся. Хотелось её подбодрить и себя, точно всё
по-старому между нами.
- Здравствуйте, Анна Семёновна! - говорю.
А она делает вид, что меня не замечает. Смотрит мимо меня.
- Анна Семёновна, - говорю, - вы за что же на меня сердитесь? Ваш муж
поступил нечестно, а вы сердитесь. Не ожидал я от вас этого.
Она молчит. Протянул я ей чек на завтрак. А она мне подаёт завтрак;
но на тарелке вместо целой горы моей любимой жареной картошки - горсточка
лапши. А ведь она знает, что я эту лапшу ненавижу. Обидно стало. Плевать
мне было и на картошку и на лапшу... Я от волнения и есть-то не хотел. Но
обидно было, что Анна Семёновна оказалась такой глупой женщиной.
"Неужели, - думаю, - не понимает, что Захарова и Савушкина за дело
судят?"
Вернулся домой. Там меня уже ждала Люба.
- У меня Кешка был, - сказала Люба.
- Очень хорошо, - говорю. - Как он, почему не заходит?
- Он просил за отца. "Ты скажи на суде, что ты не видела, что у них
было в бутылках, - сказал он. - Может быть, там на самом деле было пиво, а
не водка. И тогда отца оправдают". А как же справедливость? - спросила я
его. Сам говорил, что справедливость - это самое главное в жизни.
- Ну, а что Кешка? - спросил я.
- А Кешка сказал, что справедливость тут ни при чём. "За
справедливость надо бороться, говорит, когда из-за одного человека
страдает другой". А тут никто не страдает.
- Нет, Люба, - сказал я. - Кешка неправ. Справедливость и в большом и
в маленьком одинаковая. А мы сейчас боремся с тобой за самую большую
справедливость, за справедливость, которая нужна не только тебе или мне, а
всем-всем людям. Кешка это поймёт, и Анна Семёновна, и, может быть, даже
Савушкин поймёт.
Суд состоялся около конторы, прямо на улице. Собралось много народу.