"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автора

полном наряде.
Тут и престарелый Иван Кубенский, князь, свояк государев, женатый на
двоюродной сестре Василия; и Воронцов, тезка княжой, Василий Феодорович,
чей предок Тодор Воронец двести лет тому назад приехал от Варяжской земли
на Русь... И доселе еще по обличью видно, что не славянин по роду князь
Иван: темноволосый, быстрый, сухой весь...
И брат его здесь, Данилка. Князь Дорогобужский с ними же... И Феодор,
князь Овчина, роду Телепневых-Оболенских. Пониже старика местом, -
красуется дородный, статный, пригожий, кровь с молоком, - родной сын его,
юный княжич Иван Феодорович. Этого особенно любит великий князь. И много
помогал он государю в сближении с намеченной новой супругой, красавицей
литвинкой, Еленой Глинскою.
Вельможный князь Бельский Иван, ближний и родич, и слуга царский,
стоит чуть поодаль от всех. Видимо, тяжело князю глядеть на все, что
сейчас происходит перед глазами. Но кроткий и справедливый боярин чтит
волю цареву и пришел, поневоле глядит. Пальцы порою готовы ухватиться за
рукоять широкого боевого меча, но тут же молодой, горячий воин вспоминает,
что не в доспехах, а в боярском наряде, безоружным явился он на эту
печальную церемонию.
Нет среди этих вельмож одного из главнейших, князя Семена Курбского.
Не склонился князь безмолвно перед решением государя и приспешников
его, настойчиво уговаривал Василия: не гнать от себя кроткой, святой
женщины, ничем не повинной перед мужем.
И поплатился вечным изгнанием за свое правдолюбие.
Хуже еще досталось Вассиану, иноку Симонова монастыря, родом
Гедиминич, а из семьи Патрикеевых.
В миру звался инок князем Василием Ивановичем, по прозванью Косой.
Пылкий, прямой, истый державный Гедиминич по крови, первую опалу снес он
от Ивана III еще в 1449 году, когда примкнул к сторонникам юного внука
великокняжеского, Димитрия, - грудью стал против новшеств гречанки Софии
Палеолог, вступился за старый наследственный порядок, за права дружины
княжеской, которым грозил урон.
Желая на ближних явить пример строгости, Иван III и Василия Косого, и
отца его, Ивана Патрикеева Большого, велел постричь.
Первый в совете и на войне, Василий захотел одним из первых остаться
и при своем невольном монашестве: принял схиму и удалился от мира; в
глухой пустыне старцем-молчальником заперся на много лет. Оскорбленная
гордая душа решила порвать всякое общение с греховным миром, где не дали
простору смелым порывам ее.
Прошли года. Воцарился все-таки Василий Иванович. Венчанный княжич
Димитрий Угличский был заточен, долго томился в темнице, а потом, по
приказу бабки, и удавлен там без огласки.
Воцарившийся великий князь Василий Иванович, сведав про святое житье
родича своего Вассиана, забыл старую вражду, вызвал его в Москву и
поместил в Симоновом монастыре, часто прибегая к нему за благословением и
советом. Не изменился прямой характер инока Вассиана. Он сурово восстал
теперь против развода Василия с Соломонией. И сослал его вторично
московский князь, но не в любимую стариком "матерь-пустыню", а в
волоколамский Иосифов монастырь, известный суровым, тяжким уставом жизни и
угрюмостью своих монахов. Покорные приказу великого князя, отцы-иосифляне