"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автораМихаил Львович Глинский. - А, кстати, скажу, что мне на Литве еще, на
родине прилучилось одного разу. На полеванье я был... Молодым еще... С хортами выезжаю... Доезжачих два, не то три - разъехались по следам... Я поотстал. Жду пока что. Спешился, на траву прилег да лежу себе. А так, по дороге, что лесом шла, двое плетутся... Крестьяне простые. Муж и жена, видно... Поклон, вестимо, отдали. Он - мужик как мужик. Худой, долговязый... Видно, немало лямку на веку потянул. А баба - красавица писаная. Прямо - крулева. Ответил я им на привет и пытаю: кто? да откуда? Назвали они себя. "А идем, - говорят, - из монастыря ближнего. Там, в кляшторе в самом, икона чудотворная... На второй, - говорит мужик, - я жене женат... И добыток немалый имею... Три хутора у меня. А детей нет. Сколько лет копил да трудился, и все придется не то чужим людям покидать, не то родичам, что хуже мне чужих... Вот и молю Бога, не даст ли утешения: дитя не пошлет ли?" Поглядел я на него, на нее... Она, словно вишня, рдеет. Глаз не видно, до того ресницы густы да тяжелы опущенные. Ну, говорю: дай тебе Бог! А жене твоей - особенно... "Да, - говорит, - что женино, то и мое будет. Слышь, пан: очень ты от сердца мне пожелал. Не сбудется ли слово твое? Возьми, для счастья, хоть на короткий срок работницей жену мою себе на двор... Не корысти ради прошу. И не возьмем мы ничего с тебя... Позволь только, пан". Подумал, подумал я и пытаю ее: "Пойдешь ли на короткое время со мной? Поживешь ли на дворе моем?" Совсем сгорела от сорому, бедная. Глянула быстро на меня, словно стрелой уколола, да и шепчет губами коралловыми: "Воля, - говорит, - мужняя и твоя. Возьмешь - пойду!" себя и говорю: "Ну, приятель, раньше чем через месяц - и глаз ко мне не кажи. Не пущу своей работницы". Дал шпоры коню и поскакал. Через месяц, по уговору, явился мужик, взял жену... Справлялся я потом: чудный хлопец, сын у него. Все меня холоп вспоминает, за доброе пожеланье благодарит... И густым раскатистым смехом заключил свой рассказ вельможный князь. - Все бывает... Все от Бога! - кивая задумчиво головой, проговорил игумен. А Овчина сидел, погруженный так глубоко в какие-то размышления, что и не слышал, как кончилась трапеза, и опомнился только, когда ему сказали, что молиться надо. Настала ночь. Горячо помолившись, Елена сидела у окна отведенной ей кельи, выходившего прямо в тенистый, чудно возделанный монастырский сад. И дивилась: отчего он так пуст? Отчего ни монахов, ни послушников не видно здесь в такую теплую, дивную, осеннюю ночь? Но потом она вспомнила, что двух-трех часов не пройдет после минувшей долгой, утомительной церковной службы, и снова выйдут из своих келий разбуженные братья, и снова потянутся под звуки колокола в ту же душную церковь, на новое долгое, утомительное бдение... Но показалось ей или кто-то ходит в саду?.. Нет, не ошиблась она... Сердце подсказало ей: это он. Ему тоже не спится. И скользит он тихо-тихо по аллеям темного монастырского сада, желая хоть на окно поглядеть, за которыми спит она, госпожа и властительница души его. - Ты, Ваня? - почему-то тихо спрашивает она. - Княгинюшка светлая... Ты сама... не спишь?.. - смешавшись |
|
|