"Алексей Жданов. Космическая сказка Тапа" - читать интересную книгу автора

Разумеется, это лишь подхлестывало звездолетчиков - подливало масла в
огонь.
Итак, люди были обречены на страшную скуку от безработицы. Почти
инстинктивно они пытались уйти от нее за непробиваемую стену юмора. Тина
не раз задумывалась над этим вопросом. В самом деле, рассуждала она, юмор
бывает двух типов - естественный и искусственный. В первом случае человек
шутит лишь изредка, но зато вполне искренне, то есть у него мгновенно
возникает в голове и срывается с языка что-нибудь смешное, что вызывает
здоровый смех у его собеседников. Это естественный юмор. Бывает еще юмор
искусственный. Бывает еще иногда так, что просто необходимо шутить, шутить
непрерывно, по поводу и без повода, иначе начнешь медленно погружаться в
бездну пессимизма, откуда потом очень трудно выбраться. На "Голубой
Амадине" уже не первый год существовал только такой, искусственный вид
юмора. Почти никогда звездолетчики не разговаривали друг с другом
серьезно. Между ними установились такие ненормальные отношения, когда
каждый при встрече с другими корчил из себя этакого супермена-забубену и
старался как можно сильнее уесть всех остальных, сардонически высказываясь
по любому вопросу. За этим скрывалось какое-то мрачное резюме: и на свое
бездействие, и на свою никчемность - его причину, и на те обстоятельства,
которые вот уже сорок лет заставляли их быть вдали от дома (разведчики
почти физически ощущали замедление времени на их корабле, сердцем
чувствовали, как за каждый год их пребывания в космосе на Земле проходит
по меньшей мере лет десять)... Пожалуй, Дональд был первым, кто не смог
дальше скрывать свои чувства и вновь стал самим собой, да и то это
случилось уже потом, после Появления...


Появление... Оно очень многое перевернуло в сознании космонавтов и даже в
их жизни. Ведь вот что бывает в космическом рейсе: летишь, словно ангел, в
межзвездном пространстве, и все тебе ясно как солнечный день... Или нет -
лучше проще: в далеком полете к звездам, каким бы диковинным он ни
казался, нет ничего несусветного или сказочного. Корабль с
виртуально-фотонным принципом движения и скоростью - одной четвертой от
скорости света, машины, взявшие на себя всю заботу об экспедиции, машины
думающие и думающие неизмеримо лучше людей, даже странные существа с
чудесной планеты системы Садальмелика - все понятно, все обычно, все
реально, нет ничего иррационального или необъяснимого. Остается, конечно,
какой-то элемент романтики, но ты знаешь, знаешь твердо, что нет на свете
таких тайн, которые не разгадываются; а тут вдруг происходит Появление, то
есть вещь, настолько из ряда вон выходящая, даже какая-то потусторонняя,
что у тебя волосы встают дыбом, когда ты думаешь о ней, и ты чувствуешь,
как начинаешь постепенно, день за днем, мало-помалу, потихооонечку сходить
с ума...
Существуют вопросы с таким построением фразы или с такой интонацией, что
уже сами собой, самой своей сутью наталкивают на вполне определенный,
единственно верный ответ. Например, вопрос засидевшемуся гостю: Выпьете
еще кофе? уже одной своей формой предполагает отрицательный ответ,
положительный здесь просто как-то даже неуместен. То же самое произошло и
на "Голубой Амадине" после Появления. И хотя ситуация здесь сложилась
немножко труднее, в том смысле, что ответов могло быть не два, как в