"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

сушить, закурил. Вспыхнул бинт на пальце. Солдат растерялся и, чтобы
погасить пламя, сунул руку в ведро с... бензином! Пламя обожгло живот и
ноги. А товарищи, вместо того чтобы набросить на пострадавшего что-нибудь из
тряпья, повалили его и стали катать по сухой траве, пытаясь погасить
огонь... Мастер получил сильнейшие ожоги. Еще днем я разговаривал с
пострадавшим, он все беспокоился, не накажут ли его за случившееся. А ночью
скончался в госпитале.
Другой случай. Группе солдат приказали отвинчивать на свалке разбитых
самолетов и танков болты и гайки. Авось пригодятся в хозяйстве. Первогодок
отвинчивал гайку с баллончика со сжатым воздухом. Произошел взрыв. Солдату
оторвало челюсть.
Для меня ЧП был вызов в особый отдел.
- Не обращай внимания, - посоветовал вернувшийся с "Ша" Сердобов. -
Меня он тоже приглашал. Не понравилось, что я инвалид, левая нога с
раздробленной голенью, без костного мозга и со вставленным металлическим
штырем, но почему-то не уволился и даже служу на полигоне. Мне было
поставлено условие: или положи партбилет на стол, или отправляйся на атомный
полигон...
В тот вечер Василий Николаевич рассказал мне, что на его площадках
возводятся прочные железобетонные сооружения, применяемые в береговой службе
флота. Он хочет предложить конструкцию, которая способна выдержать атомный
взрыв.
Еще до войны Сердобов занимался береговыми фортификационными
сооружениями, затем проводил исследования в НИИ. На полигоне ему
представилась возможность проверить прочность своей конструкции и сделать
замеры проникновения радиоактивных лучей сквозь бетон. Его исследовательская
работа требовала специальных измерительных приборов, и он монтировал их
вместе с мастерами, используя старую аппаратуру.
Не доверяя никому наблюдение за строительством объектов и монтажом
измерительных приборов, Сердобов большую часть рабочей недели проводил на
своих сооружениях. Не помиловало служебное рвение тяжело раненного на войне
моряка. Уехав с полигона, он через год лишился почки, а затем болезнь
окончательно доконала ученого.
В напряженной работе в поле прошло жаркое лето. Уже по-осеннему шумела
листва тополей, и вода в Иртыше не манила купальщиков, когда мы засели за
составление отчетов о проведенных испытаниях.
Каждый специалист служб: продовольственной, вещевой, горюче-смазочных
материалов, дорожной, имея текст программы испытаний и зафиксированные
результаты , писал свой микроотчет.
Моя задача - все свести в один общий документ. Самым существенным
недостатком было то, что мы не имели своих приборов замера величин ударной
волны, светового излучения, радиоактивного заражения и просили данные в
отделах, которые этим занимались. Мало того, что они давали эти сведения с
неохотой и опаской, зачастую их информация не отражала истинного состояния
на наших площадках. Иногда не было материалов о районах, которые нас
интересовали. Тогда мы строили графики, высчитывали данные для своих
дистанций и допускали большие погрешности. Вот и получалось, по нашим
подсчетам, что какое-то менее прочное имущество уцелело там, где танк разбит
и сожжен. Начинаем перепроверять. Выясняем, что у танкистов одни данные о
величинах поражающих факторов атомного взрыва, а у нас совсем другие, хотя