"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

занял С. Г. Колесников.
Ранней весной 1948 года, когда в кустах на берегу Иртыша еще лежал
снег, генерал П. М. Рожанович, его заместитель по тылу полковник Н. Т.
Ладыгин, начальник связи подполковник Г. И. Князев и начальник отдела
капитального строительства майор И. А. Рыжиков вылетели в Жанасемей.
Самолет, сделав круг над Семипалатинском, приземлился на грунтовую полосу
недалеко 6т маленькой железнодорожной станции.
Вся администрация аэропорта помещалась в деревянном доме, похожем на
заброшенную крестьянскую пятистенку. Ни кола ни двора, лишь столб с уныло
висевшим полосатым конусом для определения направления ветра, напоминавшим
колпак клоуна. Прибывшее из Москвы руководство разместилось в подготовленной
военными строителями землянке. После мучительного суточного полета с тремя
посадками генерал П. М. Рожанович предоставил коллегам сутки на
акклиматизацию.
Полковник Ладыгин взял на себя заботу о питании - в то время офицеры
получали продовольствие по талонам, подполковник Князев занялся связистами,
заканчивавшими оборудование небольшой телефонной станции, а майор Рыжиков
изучал район Жанасемея с целью развертывания базового склада для приема уже
поступавшего в большом объеме строительного материала.
На следующий день командование выехало на место, отведенное для
полигона почти две сотни километров, дорога разбита. На обочинах торчат
жерди с пучком сена на конце - ориентиры для транспорта в непогоду. Наконец
приехали. Голое место. Лишь кое-где темнеют островерхие бугорки. Это
землянки солдат, сержантов и офицеров инженерных войск, выполнявших заказы
полигона. У обрывистого берега стоит один-одинешенек небольшой
полузаглубленный щитовой домик - жилье и служебный кабинет начальника
строительства генерал-майора М. И. Черных. В его подчинении находилось до
десяти тысяч воинов инженерных войск.
Будущие дома и другие строения были лишь обозначены колышками. В
прошлом редко ступала нога человека здесь, на "диком бреге Иртыша". Но
стоило в Генеральном штабе обвести на карте красным карандашом овал, как в
этом месте вскоре зашумели голоса людей в шинелях, заурчали моторы, в чистое
небо потянулся дым из трубы тепловой электростанции. Шло время, и уже
недалек был день, когда над степью поднимется самый грязный дым - атомное
облако. В ту весну сюда прибыли многие сотрудники полигона, сразу же
окрестив степной гарнизон "Лимонией".
Утром 1 мая 1948 года над прииртышской степью из репродуктора на столбе
у палатки политотдела звучала музыка, слышались голоса с Красной площади
столицы. С праздничной демонстрации радиорепортер, словно специально для
полигонщиков, воспроизвел слова И.В.Курчатова, сказанные им 25 декабря 1946
года, когда впервые была осуществлена реакция деления урана: "Атомная
энергия теперь подчинена воле
советского человека!" А 6 ноября 1947 года на торжественном заседании
Моссовета И.В.Курчатов заявил миру, что "секрета атомной бомбы для СССР
больше не существует".
К моему приезду ядерный полигон уже имел семилетний возраст и боевую
биографию. В землянках и палатках летом жили только военные строители, чтобы
быть поближе к возводимым объектам. В основном от них зависели сроки
подготовки к очередному ядерному взрыву.
Опытное поле похоже на огромное блюдо диаметром двадцать - двадцать два