"Андрей Дмитриевич Жариков "Крушение "Кантокуэна" (Повесть) " - читать интересную книгу автора

и сын Слава. С нетерпением ждал ответа, но шли дни, а известий никаких не
было.
В палате было восемь человек. Все раненые знали о своих семьях.
Правда, не у всех было легко на душе. Четверо тоже не получали писем. Их
семьи были на территории, занятой фашистами, а там - известное дело -
хозяйничает враг. Один из четверых - бывший председатель колхоза, брат
его - работник милиции. Мало надежд, что семья жива. У троих молодых
солдат родители живут на Урале, и письма приходят часто. Только радостного
ничего не сообщают. У одного солдата отец погиб, у другого - два брата. А
у третьего - престарелые родители, трудно живут без детей, ушедших на
войну. У всех свои заботы и страдания.
Котин уже выздоравливал, когда пришло письмо. Служебное. Адрес
напечатан на машинке. Сердце забилось, опустился Котин на стул, вскрыл
конверт и прочитал скупые, убийственные строчки: "Сообщаем, что судно, на
котором находилась Ваша жена, судовой врач Котина, потоплено вражеской
подводной лодкой".
Два дня не вставал с постели убитый горем Котин.
И вдруг еще одно письмо в самодельном конверте. Глазам не поверил
солдат, увидев знакомый почерк. Сын! Слава! Он в Чите.


КТО ОНИ?

Слава приехал на разъезд вечером. Как всегда, остался ночевать, чтобы
весь выходной день провести с Мироном. За ужином спросил лесника:
- Василий Федорович, тетя Клава утверждает, что без кедровой рощи
глухари не смогут жить в лесу, улетят и погибнут.
Дед Василий неторопливо очистил печеную картофелину, положил на
тарелку и, полив кедровым маслом, ответил:
- Глухарь далеко не уйдет. Тут рядом сосновые леса. Корма ему
вдоволь. На днях побывал там на зорьке. Поет глухарь.
Мирон не раз бывал с дедом на глухарином току, любовался пернатыми
красавцами, слушал их песни, в книжках о глухарях читал.
- Махнем на зорьке в лес, - предложил Мирон Славе. - Знаешь, как
здорово поют глухари! Темно еще, а петух начинает: "щелк, щелк". Как
деревянными ложками постукивает. Опять "щелк", и слушает, нет ли соперника
поблизости. А потом басовито: "тэк, тэк, тэк!" И начинается трель...
- Как у соловья? - спросил Слава.
- Ничего похожего! - засмеялся Мирон. - Это скорее как при заточке
большого ножа о сухой камень: вчжик, вчжик, вчжик. Нет, это не выразишь
словами... А сам сидит на ветке, голову кверху поднимает, борода под
клювом торчком, и ничего в это время не слышит.
- Я видал на картинке, - сказал Слава. - Красивый: хвост и крылья
черно-бурые, грудь черная с сине-зеленым блеском. Брюхо белое с черными
пятнами.
- Картинка - не то, - возразил Мирон. - На картинках глухарь и
тетерев похожи. Я раньше даже не мог отличить их. Тетерев - это как
маленький черный петух, а глухарь в сумерках на огромного орла похож, клюв
большой, загнутый, как у хищной птицы. Великан!
- В кого ты такой говорун, Мирон? - удивлялся Василий Федорович,