"Луи Жаколио. Факиры-очарователи" - читать интересную книгу автора

ими, так как отныне они ваши.
Но принять этот подарок, значит показать недостаток воспитания.
По обычаю я ответил Пейхве, что мне ничего не нужно, что воспоминание о
чисто царском гостеприимстве не изгладится в моем сердце. Но Пейхва
настаивал, и очень упорно. Я со своей стороны продолжал отказываться.
- Благодарю тебя, Пейхва, - отвечал я, - уверяю тебя, что мне ничего не
надо.
Но Пейхва заупрямился, он вбил себе в голову сделать мне приятное и
категорически отказывался от моих подарков, если я не пожелаю чего-нибудь
для себя.
- Какова бы ни была твоя просьба, она заранее исполнена, - наконец,
заявил он.
- Берегись, не бери на себя так много, - ответил я.
- Не бойся, - горделиво ответил раджа, - правда, англичане лишили
Пейхву трона, но это еще не значит, что он пал так низко, что слово его
стоит не более слова раба
- Хорошо, раз ты этого требуешь, я скажу, чего мне хочется больше всего
в эту минуту, но пеняй на себя, если мое желание окажется невыполнимым.
- Я слушаю тебя.
- Мне хотелось бы прежде, чем покинуть Бенарес, побывать в каком-нибудь
гареме.
- Это невозможно!
- Разве я не говорил этого?
- Почему выбрал ты то, что по нашим нравам и обычаям совершенно
невозможно?
- Потому что это единственное, чего я хочу в настоящую минуту.
Пейха подумал несколько минут, потом просто сказал:
- Хорошо... Ты увидишь гарем, но ты должен будешь переодеться, чтобы
скрыть твою национальность и твой пол.
- Я сделаю все, что ты хочешь.
- Я могу выдать тебя за мусульманскую торговку, но ты не должен
поднимать вуали.
- Эта мысль неудачна, Пейхва.
- Но почему же?
- Я слишком плохо говорю по-бенгальски, так что не будет никакой
иллюзии.
- Но кто же заставляет тебя говорить?
- Тогда мой визит в гарем не имеет смысла Мне со всем не интересно
смотреть на женщин, которые никогда не переступали порога своего дома, их
раззолоченной тюрьмы, куда их запирает ревность мужа, мне интересно
поговорить с ними и узнать, какое понятие имеют они о внешнем мире, которого
никогда не видали.
- Я тебя понимаю. В таком случае, я выдам тебя доктора местри,
единственного мужчину, которого мы имеем право вводить в наши гинекеи, и я
припоминаю, доктор-англичанин бывал несколько раз во дворце после него раджи
Аудского. Я предупрежу моих жен о твоем приходе, под предлогом осмотра
детей. Осматривая ты можешь поговорить с их матерями. Салям, я зайду
вечером.
Когда Рам-Кондор удалился, я облокотился на край террасы и любовался
полным величия видом, расстилавшимся у моих ног. Против меня величавый Ганг,