"Владимир Жаботинский. Самсон Назорей" - читать интересную книгу автора

Ноздри его раздувались и дрожали от смеха и в юношеских щеках делались
ямочки; левит вспомнил рыжую девушку. Рот у молодого кутилы был, может быть,
и небольшой, но он беспрерывно открывал его настежь, хохоча во все горло и
показывая белые, ровные зубы; зато подбородок был квадратный, выпуклый и
тяжелый, и шея чуть-чуть грузная для его возраста.
По чертам лица он мог быть кто угодно, и данит, и филистимлянин, но по
одежде, манерам и поведению было ясно, что он, хоть и имеет какое-то
отношение к виноградникам Цоры, родной брат остальной компании; и, наконец,
левит, человек бывалый, никогда не встречал среди своих человека с таким
странным именем - и вообще никогда не видел шута в своем суровом и
озабоченном народе.
- Филистимлянин, - решил левит окончательно.
Между тем широкоплечий филистимлянин совсем разошелся. Он сыпал
прибаутками, по большей части такими, что левит в своем углу качал головою,
а служанки взвизгивали и закрывали руками лица, хотя у каждой из них было,
по крайней мере, еще три способа гораздо убедительнее проявить свою
стыдливость. Он показывал фокусы: глотал кольца и находил их у соседа за
поясом, порылся в седоватой бороде асдотского гостя и вытащил оттуда жука,
затолкал в рот сплошной каравай инжира 7 и, стиснув зубы, одними движениями
неба и глотки отделил и проглотил все фиги одну из другой - все это видели
ясно и дивились, после чего он вынул нетронутую массу изо рта и бросил ею в
собак.
Потом он приподнялся на коленях (он оказался очень высок, но тонок в
талии, как девушка), схватил три глиняные плошки и разом все три подбросил в
воздух, поймав одну головой, вторую рукою спереди, третью рукою за спиной.
Наконец, когда гости уже надорвались от хохота и могли только выть, он
изобразил в голосах сходку зверей для выбора царя. Иллюзия была полная. Вол
ревел, рычала пантера, хрипло и гнусаво хохотала гиена, осел храпел, верблюд
злобно урчал, блеяли овцы, и все это шло так быстро вперемежку, точно звери
действительно спорили и прерывали друг друга; в конце, побеждая
разноголосицу, торжественно и подробно замемекал старый козел, и всем стало
ясно, что он избран царем.
Гости уже плакали от смеха и обессиленно махали руками; негры катались
по земле, хозяйка и три горничные были в истерике; сам левит, хотя помнил
свое место и, говоря вообще, не одобрял шумного веселья, не мог удержаться
от одобрительного возгласа.
Таиш услышал; он всмотрелся в полутемный угол двора у кухонного навеса
и окликнул хозяйку:
- Дергето! Что это у тебя за странник?
Она подошла к столу:
- Купец; очень приличный господин. Он с нагорья, но совсем особенный -
говорит длинно, как священник из Экрона... Не сметь! - и она обеими руками
сразу ударила по головам двух возлежавших, между которыми стояла и которые,
по-видимому, выразили ей свое внимание в форме, не соответствующей времени и
месту.
- Зови купца сюда, - распорядился Таиш. - Эй, путник! Приглашаю тебя к
столу. Земер, дай ему жареной рыбы и чистый кубок; а он нам за то расскажет,
что слышно на свете.
Левит быстро стянул с головы свою засаленную повязку, пригладил волосы
и, подойдя к столу, учтиво поклонился на три стороны. Он привык к обществу