"Сара Зеттел. Наследие чародея ("Изавальта" #1) " - читать интересную книгу автора

муж и отец. 19 июля 1845 - 27 февраля 1892". Бриджит прошла мимо, коснувшись
холодного камня в знак тихой скорби, и направилась к третьей плите, меньшей
по размеру. На белом мраморе были высечены слова: "Анна Ледерли Кьости. 2
августа 1891 - 28 августа 1891. Любимая дочь".
Несколько бурых дубовых листьев упало на могилу. Бриджит присела на
корточки и смахнула их на землю.
- Доброе утро, милая, - прошептала она каменной плите, под которой
покоился прах ее дочери. - Прости, что ничего не принесла тебе сегодня.
Опять наступила осень, и все цветочки уснули. Мне нужно зайти в церковь по
одному делу, но сперва я решила поздороваться с тобой.
Бриджит коснулась губами холодного мрамора. На глаза навернулись слезы.
Восемь лет... Они промчались незаметно, но мысль о смерти Анны, как и
прежде, отдавалась болью в сердце.
- Мамочка любит тебя, - прошептала Бриджит. - Я скоро приду к тебе
опять.
Она постояла у могилы еще чуть-чуть, вытирая ладонью слезы, а когда они
высохли, побрела обратно мимо других, более солидных и дорогих памятников.
Белый камень хранил под собой столько горя, что когда-нибудь, думала
Бриджит, оно утянет за собой и ее.
Рождение Анны было последствием одной-единственной ночи. Бриджит тогда
было девятнадцать. Она все еще ясно помнила то, что было тогда - эту ночь, и
эту страсть, что соединила ее и Азу в темноте у озера. Встретив ее, Аза не
произнес ни слова и так же безмолвно ушел. Она думала, он вернется. Верила,
что он любит ее. До той безумной ночи он говорил, что любит, и она верила.
Потом, когда он не вернулся, она решила, что ее утешением будет Анна, но та
умерла, не прожив и месяца. Бриджит видела беспощадные глаза женщин,
заполонивших галерку зала суда во время дознания. Все они жаждали увидеть,
как "эта девка Ледерли" будет признана виновной в убийстве своего
внебрачного младенца. Она помнила, как по душному помещению разносился
шепоток, на разные лады повторяющий старые и новые сплетни: что ее
ясновидение - от нечистого, что Эверет Ледерли не отец ей, что ее мать в
молодости исчезла и, вернувшись только через год, уже наверняка беременной,
долго еще вздыхала по какому-то сбежавшему любовнику.
Все эти россказни Бриджит слышала тысячи раз, с тех пор как стала
достаточно взрослой, чтобы их понимать. Они были вечным фоном ее
существования, подобно тому как озеро вечно окружало ее дом на острове.
Погрузившись в эти невеселые мысли, Бриджит ничего не замечала вокруг,
как вдруг услышала чье-то осторожное покашливание. Она вздрогнула и
машинально взглянула туда, откуда донесся звук. На тропинке, прямо перед
ней, стояла женщина. Ее напудренное лицо было пухлым и бледным, линялые
светлые волосы топорщились от неумелой завивки. В ушах у женщины побрякивали
серьги с нанизанными монетками, на веснушчатой груди красовалось такое же
ожерелье. Еще больше золота, по всей вероятности поддельного, сверкало у нее
на руках. Несколько дырочек на черной кружевной шали с бахромой, точно так
же как и прорехи на кремово-зеленой юбке, были старательно заштопаны.
- Тетя Грэйс, - сказала Бриджит так спокойно, как только сумела, -
зачем вы сюда пожаловали?
"Уж конечно, не для того, чтобы посетить могилу своей сестры?" Бриджит
едва удержалась от того, чтобы сказать это вслух. Грэйс Лофтфилд вдруг
изменилась в лице, словно услышала эту невысказанную мысль, но тут же гордо