"Никос Зервас. Кадеты Точка Ру" - читать интересную книгу автора

Наконец ударил гонг. Лия Мылкина, колыхая пышным телом, прошла в
прихожую и увидела на экранчике видеофона лица четырех мужчин. Один из них,
глянув в камеру с неприятной ласковостию, сообщил, что прибыли они по вызову
Вадима Владиленовича Железника.
Разговоры смолкли, взоры обратились на вошедших: кто - со страхом,
другие - с любопытством, иные - с восторгом. Разумеется, в силу своего
положения и специфических жизненных интересов многие из участников совещания
и сами порой отдавали приказы о физическом устранении неугодных лиц. Однако
мало кому доводилось оказываться лицом к лицу с исполнителями таких
приказов - с теми, кто способен бестрепетно, с улыбкой уничтожить себе
подобного.
Как и положено профессионалам высшего класса, "городские волки"
казались интеллигентными, даже утонченными людьми. Самый молодой и вовсе был
похож на поэта русскоязычной эмиграции: хрупкий, бледный, наделенный от
нездешней природы печальными выпуклыми глазами, он зябко кутался в длинный
шарф и смотрел гоголем, хотя довольно жадно набросился на дорогой коньяк.
Представился юноша Вайскопфом. Между тем, глядя, как задумчиво и манерно
молодой человек сворачивает пробку, сжимая белые пальцы на горлышке бутыли,
все понимали: с таким же спокойным и грустным выражением лица Вайскопф
способен свернуть шею любому - будь то мужчина или женщина, старушка или
ребенок. Сколько жизней на счету у этого нескладного курчавого юноши с
длинным синеватым подбородком и густыми ресницами? Сколько раз эти
распахнутые черные зрачки с любопытством заглядывали в глаза жертве,
улавливая последние мгновения отлетающей жизни? Министр коммуникаций успел
предупредить, что Леонид Вайскопф - вдохновенный снайпер, но с удовольствием
работает кинжалом, удавкой и ядами. Теперь он сидел, чуть сутулясь, в легкой
куртке и потертых джинсах, держал в руке стакан с коньяком, и все невольно
разглядывали его руки, руки убийцы, поросшие до середины пальцев курчавыми
черно-рыжими волосками.
Рядом слегка раскачивался на стульчике маленький холеный блондин в
бежевом костюме. Глядя на эти крашеные волосики и пухлые сосисочки пальцев,
взирая на то, как он мажет губы гигиенической помадой и прилепляет жвачку к
блюдцу, сложно было поверить, что это настоящая машина убийства, не знающая
пощады. Его звали Артемий, он весь был утыкан какими-то проводочками и
наушниками, весь пищал и мигал огоньками палм-ридеров и блутусов, брови у
него были выщипаны, а на лице лежал искусственный кремовый загар. Но все
знали, что он великий подрывник, непредсказуемый, непревзойденный.
Крупный брюнет - пухлое туловище на длинных ногах, в черной вельветовой
куртке, с копною прямых темно-русых волос, ниспадающих на плечи, с дряблыми
от наслаждений щечками, с желтыми от табака губами и лихорадочной искоркой в
глазах - это Эрнест Кунц. Похож на киношного Петра Первого и знает об этом.
У него в подчинении несколько убойных групп, уже несколько лет он руководит
крупнейшей в Москве бригадой. Быстро перебирает в руке серебряные шарики с
легким звоном внутри, смотрит понимающе, и думается: ах, какой милый
человек, сидит себе и пьет зеленый чай. Но если дадут ему интересный заказ и
заплатят достаточно, этот милый человек способен любого из сидящих за этим
столом заживо освежевать, расчленить и превратить в котлету.
Наконец, четвертый. Этот, если верить Железнику, инженер и алхимик
предстоящих покушений. Постарше других, сухой и жилистый пятидесятилетний
волк: хоть и сед, но стрижен по-молодежному, ежиком. Александр Сахарский