"Андрей Зенон. Как Казя до нехорошего додymaлся. (Humor)" - читать интересную книгу автора

стенах и чуть-чуть на потолке.
К счастью, Казя не слышал выговора, иначе дед Кондрат хватил бы его
непременно. Потому как был Казя милиционером чувствительным и
восприимчивым.
Покинув начальника отделения, Казя почувствовал необходимость
успокоиться и набраться новых сил, для чего зашел он в магазин "Вино" и,
взяв без очереди поллитровочку, немедленно употребил содержимое по
назначению. И принялся думать.
Мысль работала четко и грозно. Временами Казе начинало блазниться:
вот-вот посетит его решение самых мудреных загадок человечества, - и тогда
его глаза вспыхивали мутным блеском, а руки сами сжимались в кулаки. Кайзер
Еблович шел по улице, навстречу попадались люди, которые только
прикидывались гражданами, а на самом деле (Казя это знал точно) были самыми
что ни на есть паразитами и дисседентами; но Казя никак не мог их
задержать, потому что не имел достаточно улик.
"Вот она, несправедливость жизни,"- думал Казя.
"Вот оно, западло, на каждом, нах, шагу."
"Какие у этих разъеб довольные сраные рожи!"
"Сразу видать, все им, блядь, в жизни на тарелочке с золотой каемочкой
- выно-о-осят, ебаный в рот. А они, суки пиздлявые, только, блядь, и лезут
закон нарушить, только, нахуй, и ждут, как бы половчей милиционера
объебать! Вон баба пендрячит: что ни зуб - фикса золотая. Hапиздила у
государства, ясно, как поссать! А ентот, залупа в кожаном пальто, с
козлиной бороденкой - сразу видно - только, блядь, и делает, что об жизни
зубоскалит: все ему, дескать, плохо, и страна, блядь, хуевая, и денег, нах,
не хватает, и еще, засранец хуев, милицию нецензурно материт! Все они,
блядь, такие, пердуны ебаные! Щас-то ясное дело, при виде сотрудника сразу
смирный, как целочка, а как сотрудник уйдет, тут ему бвслед и "мент", и
"мусор", и "морда ментовская", - во как это гнидье перхатое милицию не
уважает! Эх, нах! дали б мне волю! Я б скоренько с этими курвами сучьими
разобрался; я б их всех передушил в пизду, передавил бы, как котов ссаных,
чтоб в говне своем ползали, нах, и жрали б это говно, пока брюхо не лопнет,
чтоб засрались бы по уши и побегали, блядь, голые - вот тогда я бы
посмотрел, нах, как они своими зажравшимися харями над милицией будут
глумиться! Только б мне ордер! Только бы полномочия! Hо хуй! Хуй! Жди,
сержант Еблович, пока болт не отсохнет. Hе тебя повысили! Hе тебя.
Мясодавкина, уеба. А ты отсоси. Ах, блядь, ну откуда же в мире
несправедливость?"
Кайзер Еблович резко завернул в "Продуктовый", молча оттерев могучим
плечом толпу, взял еще поллитра и, принявши новую порцию жидкого
вдохновителя, окончательно расчувствовался. С боевым кличем "Удавлю
инженера!" он схватил посреди улицы низкорослого человека в клетчатых
штанах и оторвал у него приклеенную бороду. Поймав затем за дворники
проезжавший мимо "Запорожец", Казя принялся крушить его, грозно
провозглашая:
- Смерть пахарям, душителям справедливости!
Сломав об лобовое стекло "Запорожца" ноготь, Казя залился праведными
слезами. Выпрямившись, он воздел к небу двупальцовую Викторию и закричал
страшно:
- Я требую правды! Да здравствует экспрокремация!