"Альфред Земерау, Пауль Цайдлер. Куртизанки " - читать интересную книгу автора

события при дворе: "Она всегда была превосходной великосветской дамой, спесь
ее была равна грации и благодаря этому не так бросалась в глаза...
Было просто невозможно обладать большей волей, ловкостью, оригинально
выраженной натурой и природным умом, что придавало особые, в известной мере,
свойства ее языку. Все это вызывало восхищение. Все, кто с ней постоянно
общался, ее камеристки, племянницы и те, кто часто слушал ее, перенимали ее
язык. Его еще и сегодня можно встретить у тех из них, кто дожил до наших
дней..."
Сен-Симон восхищается присущим ей качеством "быть красивой, как ясный
день". Великая мастерица эпистолярного жанра и знаменитая современница
Сен-Симона мадам де Савиньи называет красоту маркизы необыкновенной, ее
туалеты не менее прекрасными, чем внешность, а ее веселый нрав не менее
удивительным, чем туалеты. "Сияюще прекрасной и необычайно самоуверенной"
называет она великую куртизанку, чьи изображения, демонстрирующие все ее
необыкновенные свойства, к сожалению, до нас не дошли. Описывая в одном из
своих писем к дочери нравы двора и приводя при этом различные примеры из
жизни необыкновенной маркизы, ока пишет: "В три часа король, королева,
Месье, Мадам (брат и сноха Людовика), Мадемуазель (де Монпансье, дочь
герцога Гастона Орлеанского), все принцы и принцессы, мадам де Монтеспан с
собственной огромной свитой, короче говоря, все, из кого состоит французский
двор, собираются в личных покоях короля. Все было обставлено наилучшим
образом. Мадам де Монтеспан в кружевах ручной работы, волосы в тысячах
локонов, ниспадающих по вискам до самых щек. На голове - черные ленты,
украшенные жемчугом и драгоценными камнями. Одним словом, это была
победоносная красота, к восхищению всех иностранных послов".
Маркиза любила роскошь, как любят ее такие женщины, и мадам де Савиньи
в письме к своей дочери в провинцию описывает даже платье, подаренное одним
из богатых и галантных придворных фаворитке: "Золото на золоте. Вышитое
золотом, окаймленное золотом, а все это перевито золотом, и все это
перемешано с золотыми вещичками, а все вместе составляет платье из
необыкновенной ткани. Надо было быть волшебником, чтобы создать такое
произведение, выполнить эту немыслимую работу..."
В Версале маркиза занимала на первом этаже двадцать комнат, а королева
на втором - одиннадцать. Старшая статс-дама де Ноай несла шлейф маркизы, а
шлейф королевы - простой паж. При выездах ее сопровождали лейб-гвардейцы.
Если она отправлялась куда-либо по стране, ее должны были приветствовать
лично губернаторы и интенданты, а города посылали ей подношения. За ее
запряженной шестеркой каретой следовала такая же с придворными дамами. Затем
следовали тележки со скарбом, 7 мулов и 12 человек конного конвоя...
Такой женщине было, конечно, необходимо подходящее жилище. И она нашла
его в своем замке Кланьи, втором Версале, недалеко от первого. Сначала
Людовик велел построить в Кланьи небольшой загородный дом для своей
возлюбленной. Когда маркиза увидела его, она объявила, что для какой-нибудь
оперной певички его бы вполне хватило...
Ей был нужен только замок, и она поручила его строительство в то время
28-летнему Мансару. Проектирование и строительство замка обошлось в 2,5
миллиона ливров, а уже в 1669 г. он в полуразрушенном виде был продан
архитектору Делондру за 400 тыс. ливров. Мадам де Савиньи видела замок в
августе 1675 г., она называет его Дворцом Амиды. Реконструируемое здание еще
не было готово, а известный Ленотр уже высаживал парк. "Он посадил небольшой