"Андрей Земсков. Порядок в танковых войсках " - читать интересную книгу автора

головой развернулся в горизонтальный полет, подставив днище под пули. При
виде несущейся на него авиабомбы Иван отпустил пулемет и инстинктивно
попытался закрыться от несущейся смерти руками. Раздался грохот, отдавшийся
в ушах и голове дикой болью. Руки обожгло. В глазах потемнело. Наступила
тишина.

25 июня 1941 года. Москва. Кабинет Сталина в Кремле.
Склонившись над картой.

Сталин, мягко ступая, прохаживался по кабинету, молча набивая трубку.
Перед ним за столом сидели генералы и маршалы. Народный комиссар обороны
Слащов, стоя у висевшей на стене карты, докладывал о ходе начатого на
рассвете стратегического контрнаступления ударных механизированных
группировок с целью отсечь и окружить немецкие танковые группы.
Стратегический замысел был прост и по-своему гениален. Это был в
некотором роде "антиблицкриг", "блицкриг" наоборот. На границе держала
оборону жиденькая цепочка пехотных дивизий. Плюс небольшие заслоны, которые
создавали у немцев видимость обороны, сдерживая противника на отдельных
направлениях. Сдерживать передовые механизированные немецкие группировки не
пытались, сознательно позволяя вырваться далеко вперед и лишь ненавязчиво
направляя их по заранее заготовленным маршрутам. Пусть немецкие танковые и
моторизованные соединения рвутся вперед, оставляя позади медлительные
пехотные дивизии. Конечно, пришлось пожертвовать полосой почти в 200
километров. Ну так и финны "Линию Маннергейма" не прямо на границе строили.
Когда Слащов предложил этот план, его многие чуть ли не открыто
обвинили во вредительстве. А ведь Слащов смелый человек. Очень смелый.
Сталин любил таких людей. Слащов героически и гениально отбил зимой 1920
года красное наступление на Крым. А уже в 1921 прославленный генерал не
побоялся возвратиться из эмиграции в Советскую Россию и даже заявить о
желании служить в Красной армии. Тогда, ему, правда, не доверили
командование войсками, а направили преподавать. А потом он не побоялся при
разборе бездарной и позорной польской кампании назвать вещи своими именами,
а "красных маршалов" - бездарностями. И сказать это в лицо самим "красным
маршалам".
И вот сразу после назначения наркомом обороны вместо Ворошилова Слащов
предложил свой план отражения возможной германской агрессии. А ведь и план
был рискованным, и само его высказывание бывшим царским генералом было
большим риском лично для самого Слащова. Но Сталин тогда оценил его смелость
и поддержал. И только сейчас до конца осознал, насколько дальновидно
поступил.
Тогда, несмотря на позорный разгром 1920-го под Варшавой, "красные
маршалы" продолжали думать только о победном наступлении. Многие горячие
головы даже сами мечтали о войне, надеясь сразу разгромить врага на границе
и рвануть на запад. На Варшаву, на Берлин и Париж. А там, по их мнению,
должен помочь восставший пролетариат. Но уже опыт войны с Финляндией
показал, что национальные чувства сильнее марксистских догм - финские
коммунисты массово шли добровольцами на фронт воевать против СССР. Да и
немцы аналогичным образом обломались в Норвегии. Ведь до германского
вторжения норвежцы просто обожали нацизм, а как появились германские войска,
сразу от нацизма отвернулись. Вот и сейчас немецкий пролетариат прет на