"Роджер Желязны. Лица его, пламенники пасти его" - читать интересную книгу автора

учетверила разрыв.
Движки наконец заглохли, а Джин так и продолжала чесать вперед.
Ладно, я - старый ворчун. Но ведь могла же она сделать что-нибудь не так и
рвануть вверх.
Я рассекал воду и начал снова сокращать дистанцию, по футу за гребок.
Теперь я не смогу догнать или обогнать ее, но хотя бы успею ухватиться за
трос до того, как она ступит на палубу.
Но вот вращающиеся магниты взялись за дело, и она дрогнула. Даже на
таком расстоянии тяга была очень сильной. Манящий зов мясорубки.
Такой вот штукой поцарапало меня однажды под "Дельфином", рыболовным
судном среднего класса. Да, я пил, но сказалась и штормовая погода, и то,
что винты запустили слишком рано. К счастью, остановили их вовремя, а
корабельный живодер быстренько привел все в полный порядок. Все, за
исключением записи в вахтенном журнале, особо отметившей мое непотребное
состояние. И ни слова о том, что это было во внеурочные часы и я имел
право делать все, что угодно.
Она двигалась раза в два медленнее, чем прежде, но все равно еще
наискось, к левому кормовому углу нашего плотика. Теперь я и сам
почувствовал течение и тоже уменьшил скорость. От главного винта Джин,
похоже, увернется, но слишком уж сильно снесло ее к корме. Под водой
трудно оценивать расстояние, но с каждым ударом пульса я все больше
убеждался в своей правоте. Главный винт ей не грозил, но вот малый левый,
расположенный восьмьюдесятью метрами дальше... Она же попадет под этот
винт как пить дать.
Она развернулась ногами к винту и начала отчаянно грести. Нас
разделяло двадцать метров. Она словно зависла на одном месте. Пятнадцать.
Джин начала медленно дрейфовать назад. Я включил движки, целясь на
два метра за ней и на двадцать перед лопастями. Прямо вперед!
Слава богу! Поймал, мягкое, кастетом по плечу, ГРЕБИ СО ВСЕХ СИЛ!
Маска треснула, хорошо, не разбилась, ТЕПЕРЬ ВВЕРХ!
Мы схватились за трос, а потом я помню бренди.
И в колыбель, вечно баюкавшую "Отсыл к строке У. Уитмена "Из
колыбели, вечно баюкавшей...".", я сплюнул, приблизившись к борту. Сегодня
у меня бессонница, и левое плечо снова ноет, так что пусть меня поливает
дождь - ревматизм лечить умеют. Дикая глупость. Так я и сказал.
Завернувшись в одеяло и дрожа. Она: "Карл, я не могу выразить..." Я:
"Тогда считайте, мисс Лухарич, что мы квиты за тот вечер в Говино. Идет?"
Она: ничего. Я: "Бренди еще остался?" Она: "И мне налей". Я: заглатывающее
хлюпанье. Это продолжалось всего три месяца. Никаких алиментов. У обеих
сторон много долларов. Не уверен, были ли они счастливы. Темное, как вино,
Эгейское море. Отличная рыбалка. Может, ему следовало проводить на берегу
больше времени. Или ей - поменьше. А плавает хорошо. Он тогда захлебнулся,
и она доволокла его до самого Видо. И вытряхнула воду из легких. Молодые.
Оба. Сильные. Оба. Богатые и вконец испорченные. Аналогично. Корфу должен
был сблизить их. Не вышло. Душевная черствость и ловля форели. Он хотел в
Канаду. Она: "Да хоть к черту!" Он: "Так ты поедешь со мной?" Она: "Нет".
А все-таки поехала. Скандалов - не счесть. Он потерял чудовище-другое, она
унаследовала пару. Сегодня вечером много молний. Дикая глупость.
Вежливость - гробница для обманутых душ. Кто ж это сказал? Я ненавижу
тебя, Андерсон, с твоим стаканом, полным твоих зубов и ее новых глаз. Не