"Роджер Желязны. Умереть в Италбаре" - читать интересную книгу автора

тело. Она позволяла ему двигаться без затрат своей собственной энергии (
хотя Пелс никогда не спускался на поверхность планет, так как его мини
движок немедленно бы истощился, превратив его в живую статую, возможно).
"Коллапс" - эта система, питающаяся, находясь в его мозгу, обеспечивала
достаточную нервную стимуляцию для высших церебральных процессов, чтобы
ему функционировать все это время.
Общие пространственные границы и непрерывные раздумья, следовательно,
ведь был доктор Пелс изгнанником из мира жизни, странником, человеком,
который размышлял, человеком, который ждал - по нормальным стандартам
двигающимся мертвым человеком.
Другое, что удерживало его на плаву, было не так материально, как
системы физической поддержки. Его тело застыло, замороженное, за несколько
секунд до клинической смерти, и это произошло не днем позже, когда
прочитали его Постановление по Наследственным Правам. С тех пор
замороженный человек "не может иметь тот же статус, как мертвый" (Хермс в.
Хермс, 18, 777, К., Гражданская Вып. 187-3424), он способен "осуществлять
права на свою собственность за счет средств ранней демонстрации намерений,
точно так же и в том же объеме, как и спящий человек" (Найес ал. в. Найес,
794 К., Гражданская Вып. 14-187-В). Соответственно, несмотря на протесты
некоторых потомков, все имущество доктора превратили в деньги, что пошли
на покупку корабля-капсулы, способного на межзвездные перелеты, с
полностью оборудованной медицинской лабораторией, и на трансформацию д-ра
Пелса из холодной статуи в холодную двигающуюся машину. По всем этим
причинам, пожалуй более чем просто ждущий, бессонный, надеющийся на то,
что, может, никогда не произойдет - на возвращение из его состояния - он
решил, что не будет особенно озабочен тем, что находится, возможно, в
десяти секундах от смерти и продолжит, насколько сможет, свои изыскания.
- После всего, - заявил он однажды, - раздумья всех, находящихся
здесь, не о тех десяти секундах и не о самом факте такого существования,
так что можно предпринять попытку продвинуться в наиболее любимой области.
Наиболее любимой областью доктора Пелса была патология, ее в высшей
степени экзотический вид. Он изучал пути распространения новых болезней в
галактике. За декаду он публиковал бесценные записки, совершенствовал
лекарства, писал книги, читал лекции по медицине не покидая своей летающей
лаборатории, однажды находился на рассмотрении, как претендент на награды
в области медицины, у Диархии Наций и Объединения Общин, и у Объединенных
Лиг (каждый, по слухам, отклонял его кандидатуру из страха, что другой
может наградить) и был пожалован полным доступом к главным информационным
банкам по медицине, фактически каждой из цивилизованных планет, что он
посещал. Ему также передавалась и другая информация, которая была
необходима в работе.
Плавая над столами своей лаборатории - костлявый, лысый, шести с
половиной футов роста и бледный как кость - длинными тонкими пальцами
регулируя пламя или наклоняя емкость под давлением по направлению к
вакуум-сфере, д-р Пелс, казалось, идеально подходил для расследования
прославившихся форм смерти. Теперь, пока было истинно утверждение, что он
не склонен к упражнениям для живой плоти, существовало одно удовольствие,
которое доктор допускал вдобавок к своей работе. Куда бы ни направлялся,
он слушал музыку. Легкая, серьезная; музыка находилась вместе с ним
постоянно. Его онемевшее тело могло чувствовать ее, вне зависимости,