"Роджер Желязны. Возвращение палача" - читать интересную книгу автора

подстриженными волосами, сероглазый, в очках с роговой оправой и тяжелыми
стеклами, постоянно колеблющийся между рассеянностью и взведенностью,
стремительностью, он имел привычку выражаться полусформулированными
мыслями на бегу, так что вы могли начать думать о нем, как о представителе
той породы людей, которые добрались до поста с небольшой властью за счет
подкупа и интриг. Тем не менее, если вы подольше присматривались к нему,
мнение ваше изменилось бы - он умел прогонять рассеянность и жестко брать
себя в руки. К тому времени, когда он заканчивал дело, вы весьма
недоумевали, как это не смогли разглядеть всего этого давным-давно и
почему парень вроде него до сих пор находится на такой незначительной
должности. А еще позже вас могло поразить то, каким печальным кажется он в
то время, когда не пылает энтузиазмом насчет чего-нибудь. Сила духа его
была чересчур высока для небольших проектов, в то время как значительные
предприятия нуждались в ком-то более хладнокровном. Так что меня не
удивило, что выше консультанта он так и не поднялся.
Больше всего меня занимало теперь, конечно, то, помнит ли он меня.
Правда, внешне я изменился, личность стала более зрелой (во всяком случае,
я на это надеялся), поменялись и привычки. Но хватит ли этих перемен, если
в ходе расследования придется столкнуться с ним? Мозг, прятавшийся за
очками в роговой оправе, был способен много чего сделать даже с более
ничтожными данными.
- Где он живет? - спросил я.
- В Мемфисе... А в чем дело?
- Просто пытаюсь выстроить географическую карту, - пояснил я.
- А сенатор Брокден в Вашингтоне?
- Нет. Он вернулся в Висконсин и сейчас забился в берлогу в северной
части штата. С ним четверо моих парней.
- Понятно.
Я сварил еще кофе и уселся снова. Мне вообще не нравилось это дело, и
я решил не браться за него. Хотя мне и не нравилась необходимость сказать
Дону решительное "нет". Его поручения стали важной частью моей жизни, а
это было не просто работой для ног. Оно было для него, очевидно, важным, и
Дону хотелось, чтобы я взялся за него. Я решил поискать лазейку, найти
какой-нибудь способ свести дело к какому-то подобию работы телохранителя в
процессе развития расследования.
- Кажется весьма своеобразным, - заметил я, - что Брокден
единственный, кто боится своего детища.
- Да.
- ...И что он не называет причин этого.
- Верно.
- Плюс его состояние и то, что доктор сказал о влиянии его состояния
на его разум.
- У меня нет сомнений, что он невротик, - сказал Дон. - Погляди на
это.
Он дотянулся до пальто и вытащил пачку бумаг. Порывшись в них, он
извлек единственный лист, который предал мне.
Это был обрывок бланка Конгресса, судя по тексту сверху, а на нем
было нацарапано послание.
"Дон, - гласило послание, - мне нужно увидеть тебя. Чудовище
Франкенштейна только что вернулось оттуда, куда мы загнали его, и оно ищет