"Анджей Збых. Слишком много клоунов" - читать интересную книгу автора

ошибки, или Магия статистики". Рукопись пестрела научными терминами, но
можно было понять: Сельчик хотел показать, что в поле зрения экономики
порой не попадают отброшенные как статистически незначительные, интересные
факты о работе мелких предприятий, в то время как выяснение этих
нетипичностей может иметь в отдельных случаях решающее значение. Одним
словом, покойного интересовали нетипичные факты и случаи, которые обычно в
статистических таблицах фигурируют в рубрике "И другие". Ольшак подумал,
что в этом что-то есть, и выдвинул следующий ящик... Он нашел две-три
открытки с поздравлениями, письма от бывших друзей-студентов, не содержащие
ничего существенного, письма от какой-то родственницы из Варшавы и
несколько старых фотографий. На одних были изображены, по всей вероятности,
родители Сельчика и он сам в студенческие времена. На других - веселые
компании на улицах, на пляжах, в море. И ни одной фотографии, ни одной
открытки от девушки - это сразу бросалось в глаза. Как будто самоубийца
перед смертью уничтожил все, что говорило бы о его личной жизни. Была еще
здесь старательно перевязанная папка с документами: диплом, несколько
свидетельств о наградах и премиях, копия договора с ГТИ - Государственной
торговой инспекцией, где Сельчик работал. Мало, страшно мало. Ольшак
перевидал на своем веку столы многих людей и знал, сколько бумаг, мелочей и
безделушек накапливает человек за свою жизнь.
Позже, когда инспектор осмотрел рабочий стол Сельчика в ГТИ, он
обнаружил то же самое. Папки со служебными бумагами, которыми Сельчик
занимался в последнее время, черновые записи отчетов ревизий. Из них
явствовало, что Сельчик добросовестно и серьезно относился к своей работе,
никому не давал поблажек, и можно было даже считать, что принимал во
внимание самые незначительные мелочи. В обоих столах - и дома, и на
работе - все как бы специально было приготовлено для постороннего. Ольшак
не мог себе представить человека, который в любую минуту может открыть ящик
стола и сказать: "Смотрите!" Но с Сельчиком обстояло именно так.
В домашней библиотеке книги по философии, экономике, истории и
политике. Ни одной повести, ни одного журнала. Корзина для бумаг совершенно
пуста. В степном шкафу висят два костюма, на нижней полке - три пары черных
полуботинок (только черные, одного и того же фасона). Ни много ни мало,
именно столько, сколько должен иметь молодой мужчина со средним достатком.
Инспектор прохаживался по квартире, стараясь обнаружить хоть
что-нибудь такое, что выделялось бы на фоне этого почти музейного порядка.
Напрасно. И только когда Ольшак уже собрался уходить, он вдруг почувствовал
какое-то смутное беспокойство, словно в этой квартире не хватало чего-то
действительно очень важного. Ольшак остановился посреди комнаты, в которой
царила абсолютная тишина, даже с улицы не доносилось ни звука. Он взглянул
на свои часы и вдруг догадался. Да, да, в квартире Сельчика не было часов!
Можно, конечно, не иметь будильника, но у магистра экономики должны быть
хотя бы наручные часы!
Это была первая деталь из тех, которые позднее так усложнили
следствие.
Ольшак вышел на балкон. Собственно, это была узкая лоджия, идущая
вдоль всего этажа и разделенная кирпичными перегородками. Трудно было
предположить, что кто-то, держась за перегородку, мог перейти с одной
лоджии на другую. Хотя, если в стену вбить крюк...
Размышления эти были чисто теоретические и неизвестно почему приходили