"Анджей Збых. Ставка больше, чем жизнь (про войну)" - читать интересную книгу автора

встречался с агентами, работающими для двух, трех и более разведок,
которые в определенный момент начинали проводить собственную линию.
Из ближайшей аптеки Клос позвонил Лехсе. Тот уже знал, с кем ему
предстояло работать, и отнесся к Клосу свысока. Это было даже на руку
Клосу, ибо роль помощника гауптштурмфюрера была ему выгодна.
Клос даже не заметил, как задремал. Разбудил его Курт, который принес
на подносе тарелки. Было около четырех часов. Клос быстрее обычного
пообедал, оформил Курту увольнительную в город и поехал на Мокотовскую.
В небольшом уютном кафе он увидел сидящую возле окна девушку, которая,
попивая эрзац-кофе, рассматривала лежащий перед ней журнал "Курьер
варшавский". Рядом лежали зеленая дамская сумочка и две зеленые скрещенные
перчатки. Он подождал, пока девушка выпила кофе и вышла. Клос двинулся за
ней. Девушка свернула на Волчью улицу, пересекла Вороновскую и
Маршалкевскую, задержалась, как будто бы сверяя адрес, перед серым домом
на Познаньской. На втором этаже она вошла в квартиру, оставив дверь
приоткрытой.
Майор Рутинский ждал его в большой мрачной, загроможденной мебелью
комнате. Не говоря ни слова, пододвинул Клосу стул, из сиденья которого
торчала морская трава.
- Это должно было когда-то случиться, - сказал он. - Вы хотите знать,
как это произошло?
- Знаю, - ответил Клос. - В понедельник вместе с гауптштурмфюрером
Лехсе начинаю следствие по этому делу.
- За это нужно благодарить всевышнего, - промолвил Рутинский.
- При чем тут бог? - раздраженно пожал плечами Клос. - Не думаете ли
вы, что у меня будет возможность спасти его? Не исключено, что первым,
когда его начнут избивать, будет названо именно мое имя.
- Эдвин не скажет, ничего не скажет.
Клос усмехнулся. Он видел людей, казалось бы, сильных и честных,
которые умоляли, чтобы их казнили, а когда приближалась смерть - предавала
самых близких им людей, обрекая их на такие же муки.
- Знаю его с пятнадцати лет, еще по Берлину и Гамбургу. Если не сможет
выдержать, то раздавит ампулу, скрытую под пломбой зуба. Могу вас
заверить, что Эдвин не утратит хладнокровия. Если бы мы могли что-нибудь
сделать для него...
- Что? - усмехнулся Клос. Рутинский раздражал его. - Организовать
нападение? Отбить его с оружием в руках?
Рутинский молчал. Клосу стало жаль его, он почувствовал что-то вроде
угрызений совести. Но тот не заметил этого.
- Вы же знаете, - сказал Рутинский, - Эдвин Вонсовский - благороднейший
человек. Как вы думаете, почему он работает с нами? Карьера? Плевал он на
карьеру! Как мне кажется, он вообще не любил военную службу. Деньги?
Смешно. На берлинскую группу Эдвин истратил больше своих денег, чем
государственных. Так что и это отпадает. Он ненавидел нацистов, и я со
всей ответственностью могу это подтвердить. Эдвин был настоящим актером,
которому не суждено было сыграть роль на сцене. Он играл ее в жизни и
готовился к будущим "выступлениям" со всей серьезностью и необыкновенной
старательностью. В 1935 году, после ликвидации нашей прежней сети, мы
решили создать хотя бы какую-нибудь легальную организацию, которая
позволила бы нам действовать. Создали фиктивное торговое предприятие: