"Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера (про войну)" - читать интересную книгу автора

И снова вспомнились первые дни службы во флоте, первые испытания
совести.
Мартовское утро тридцать восьмого года предвещало ясный день: бухта
Золотой Рог искрилась радужными красками, но на душе у меня было пасмурно.
Причина очень простая: хотелось быть минером или торпедистом, а меня
зачислили писарем артиллерийского отделения. Я умышленно портил свой почерк,
на занятиях допускал грамматические ошибки, за это на меня накладывали
взыскания и снова заставляли садиться за книги, составлять заявки на разные
детали.
Моим начальником был однофамилец лейтенант Дмитрий Зайцев. И я решил
испортить ему настроение. При составлении табеля-заявки умышленно исказил
название одной детали. Вместо "банник-разрядник" написал совершенно
нецензурное слово и, подсунув эту заявку на подпись лейтенанту, успокоился.
Но не прошло и дня, как это спокойствие повернулось против меня. Я уже не
мог ни есть, ни пить, думая о том, что в артиллерийском управлении обнаружат
мою "ошибку" и за это попадет лейтенанту Зайцеву. Попадет крепко, ведь это
открытое издевательство над вышестоящим начальником...
Наступил вечер. Не находя себе места, я понуро побрел к своей койке.
Когда на душе тяжесть, тогда и дела не клеятся, получается все плохо, а это
еще больше раздражает. В этот вечер дежурный но казарме дважды поднимал меня
с постели, заставлял уложить обмундирование правильно. Всю ночь не спал.
Встал до сигнала "подъем", совершенно забыв, что это есть нарушение
распорядка дня. У самого выхода из казармы меня остановил старшина.
- Почему на двадцать минут раньше общего подъема встал с постели?
Одна ошибка повлекла за собой другую. Я снова схитрил: вытянулся перед
старшиной по уставу, как нас учили на строевых занятиях, и доложил:
- У меня расстройство желудка.
- В таком случае... бегом в гальюн!
На утренней поверке старшина вызвал меня из строя и направил в
медицинскую часть - лечить расстройство желудка.
Мою хитрость врач раскрыл просто. Он посмотрел язык, потискал мой живот
и написал старшине: "Шесть дней краснофлотца Зайцева подымать за тридцать
минут до подъема, использовать его на хозяйственных работах".
Шесть дней я ведрами таскал из речки воду в умывальники. В субботу меня
снова повели в медсанчасть. Врач по-прежнему очень внимательно выслушал
меня: спросил, как работает желудок, не бывает ли поноса, запора, не душат
ли тошноты, может, изжога бывает. Я ответил:
- Чувствую себя хорошо, прошу отменить такую лечебную процедуру.
Наконец, за мной пришел рассыльный из штаба: явиться к начальнику
боепитания лейтенанту Зайцеву.
Бегу и с порога докладываю:
- Товарищ лейтенант, краснофлотец Зайцев прибыл по вашему приказанию.
Лейтенант долго смотрел на меня своими красивыми, добрыми глазами.
- Вижу, что прибыл. Только понять тебя не могу, что ты за человек, как
ты мог работать гражданским бухгалтером, не имея за душой совести. Мы с
тобой в одной комсомольской [13] организации, по возрасту почти ровесники,
жизнь нам дала одну фамилию на двоих. Верил я тебе в работе, как себе, как
родному брату, и вот за мою доверчивость ты меня жестоко наказал.
Слова лейтенанта выворачивали мое нутро наизнанку. В действительности
лейтенант был по характеру мягкий человек, справедливый и требовательный.