"Михаил Зайцев. Час волкодава" - читать интересную книгу автора

ну это самое... по уши!.."
Пельмени удались. Проголодавшийся за день Миша с жадностью уплетал
здешнее фирменное блюдо, не сводя телячьих глаз с хозяйки. А она, скушав
пару пельменей за компанию, рассказывала, как жила-тужила последние годы.
Мама долго и тяжело болела. Почему не позвонила Мише? Он же все-таки врач,
может, и помог бы чем. А потому не позвонила, что помочь было уже нечем. У
мамы был рак, она знала об этом и покорно дожидалась смерти, уговаривая
дочку "подумать о себе", заняться наконец собственной личной жизнью. Да
какая "личная жизнь" может быть, когда близкий человек умирает. Никакой
личной жизни. Дом, работа, аптека. Пять минут назад улыбчивая, минуту назад
серьезная и рассудительная, Ира закрыла лицо ладошкой, шмыгнула носом,
всплакнула.
- Не обращай внимания, ешь спокойно. Я сейчас... сейчас приду в себя.
Все уже переболело внутри, но вспоминать тяжело, понимаешь?
- Ира, я... - Чумаков отодвинул тарелку, где еще осталось с десяток
дымящихся аппетитных пельменей, и встал с кресла. - Ира, я хочу тебе
сказать...
В дверь позвонили. Длинный звонок и два коротких.
- Миш, иди открой, ладно? - ничуть не удивившись, попросила Ира.
- А кто это? Ты разве еще кого-то ждешь?
- А что? Забыла сказать про Диму? Вот дуреха. И столовый прибор забыла
для Димы поставить. Мы познакомились осенью. Он... он хороший. Вы
подружитесь. Пойди открой, я себя пока в порядок приведу.
Ира достала из кармашка дешевых джинсов аккуратно отглаженный платочек
и принялась утирать глаза. А Миша, ошарашенный и опустошенный, поплелся
открывать дверь.
Дмитрий Юльевич Антонов - так он представился. Его-то как раз Ира
предупредила, что ждет к семи в гости "старого друга". Дима обещал быть
"ровно к девятнадцати", но опоздал и "нижайше просил прощения". Вел себя
Дима шумно и весело. К бутылке шампанского на столе добавился коньяк, к
тортику - огромная коробка конфет, а к букету "калов" - целая охапка
пунцовых роз. С Мишей Дима держался крайне любезно и доброжелательно,
игнорируя косые взгляды Чумакова. С Ирой обращался как с королевой. Она, в
свою очередь, смотрела на него с обожанием.
Вечер плавно перешел в ночь. Допили коньяк, причем в основном пил Миша,
Дима лишь подливал. Пепельница переполнилась окурками, опять же по вине
более Чумакова, чем Антонова, и тарелки неряшливо блестели тонкой пленочкой
засохшего жира.
- Пойду чай поставлю. - Ира вспорхнула из-за стола, подхватила
скользкие тарелки, пустую бутылку. - Не скучайте без меня.
- Не будем! - широко улыбнулся Дима, показав идеально ровные
белоснежные зубы. - Правда, Майкл?
Миша промолчал. Стук каблучков по рассохшемуся паркету быстро затих, в
недрах квартиры глухо хлопнула кухонная дверь, открытая, искренняя улыбка
тотчас стерлась с красивого мужественного лица господина Антонова.
- Майкл, спросить тебя хочу...
- Спрашивай. - Миша поднял глаза, встретился с жестким, почти злобным
взглядом Дмитрия Юльевича. Выдержал его взгляд, усмехнулся уголком губ. -
Спрашивай, не стесняйся.
- Ты чего? Виды на Ирку имеешь? Скажи честно.