"Владимир Заяц. Опыты. Век XX (Авт.сб. "Тяжелые тени")" - читать интересную книгу автора

Свершилось! Свобода! Теперь побыстрее отсюда, чтобы его не заметили, не
вернули.
Когда он отошел от проволоки, ему стало по-настоящему, как никогда,
дурно. Он представил себе, что случилось бы, если бы все стало на свои
места, когда несколько рядов проволоки еще пронизывали его на уровне
груди, живота, шеи. Висел бы, как жук на булавке!
Иван пошел наугад, лишь приблизительно придерживаясь направления к
деревушке, замеченной еще тогда, когда их гнали в лагерь.
Деревня вынырнула из темноты внезапно. Появились расплывчатые контуры
изб с черными дырами окон. Разразились нервным лаем две собаки и, будто
испугавшись чего-то, сразу же умолкли. Ничего не изменилось, но Иван
физически ощутил, как ожидающе напряглись обитатели деревни, обшаривая
взглядом тьму. Он подошел к окну ближайшей избы и коротко постучал. В
глубине мелькнуло бледное пятно лица, затем в сенцах заскрипели половицы и
отворилась наружная дверь.
- Ты кто? Чего тебе надо? - услышал он взволнованный девичий голос.
Иван, пошатнувшись, уперся рукой в стену и ответил с передыхом:
- Пленный я. Хлебца бы... чуть-чуть.
Снова заскрипели половицы в сенцах, но теперь уже по-другому - тяжелее,
медленнее, и старческий ворчливый голос вырвался из-за спины девушки:
- Куда тебя понесло? Немцы узнают - всех кончат!
Горько стало Ивану.
- Извините, - сказал он отчужденно и пошел прочь от дома, едва волоча
потерявшие чувствительность ноги.
- Вы никак сдурели, дед! - в сердцах воскликнула девушка и, бегом
догнав Ивана, принялась всовывать в его негнущиеся руки теплые
картофелины. Потом бережно, как драгоценность, вручила ему небольшой
полотняный сверток.
- Сало! - торжественно произнесла она.
- Спасибо, спасибо, - Иван искал и не находил слов благодарности.
- Не за что, - смутилась девушка и, запахнув фуфайку, побежала назад.
На полпути остановилась и почти сердито сказала:
- Надо будет - приходите еще. А деда не бойтесь. Он всегда бурчит.
И был путь назад. Страшно даже подумать о возвращении в ад, сотворенный
людьми для людей. Но он возвращался, торопя себя и прижимая к груди
драгоценную ношу.
На этот раз переход через проволоку произошел гораздо легче.
И снова барак.
- Ребята, - едва слышно произнес Иван и, внезапно ослабев, плюхнулся на
нары. - Берите. Я тут картошки принес. И сала немного.
Он торопливо совал картофелины соседям, а те передавали дальше. Когда в
руке осталась последняя картофелина, пальцы отказались повиноваться,
обхватив ее с судорожной цепкостью. Иван, щурясь от напряжения, разогнул
пальцы и, ткнув картофелину в ищущую ладонь соседа, глухо сказал:
- Все.
В эту ночь он, измученный и промерзший до костей, не спал. Его донимали
мысли о том, что же случилось и почему так могло случиться. Понятно
главное: чудес нет, и все можно и необходимо объяснить без мистики,
научно. Да, чудес нет; но возможности человека до конца не познаны и порой
настолько ошеломляют, что заставляют легковерных признать невероятное.