"Владимир Заяц. Опыты. Век XX (Авт.сб. "Тяжелые тени")" - читать интересную книгу автора

картофельных кустов, шевеля их. Они разгребали землю и кланялись, дрожа
гребнем. Над густо-зелеными шероховатыми листьями картофеля уже появились
бледно-розовые цветки...
- Не спать! Встать! - вдруг раздался резкий голос врача.
Иван с натугой поднялся.
- Рыба?
- Карась.
- Цвет?
- Красный.
- Чувство?
- Месть. Ярость.
Врач удовлетворенно потер руки.
- Этого берем. Все психофизиологические и конституциональные данные
стандартны и соответствуют среднестатистическим.


И вот теперь Ивану предстояло испытание еще одним лагерем. Его
территория была видна уже от дороги - участок неглубокого оврага,
обнесенный колючей проволокой.
Голова колонны медленно втягивалась в деревянные, грубо сколоченные
ворота, покрытые белыми иглами инея. У входа в лагерь растопырилась вышка.
Ее поставили совсем недавно, и на свежеободранных бревнах опор застыли
желтые капли смолы. Автоматчик на вышке равнодушно посматривал на колонну
и, навалившись грудью на перила, сплевывал вниз, с интересом наблюдая за
полетом плевка.
На территории размещались три барака. Два - для немцев. Они поменьше и
поаккуратнее. Один, без сомнения, - для пленных. У него не было ни окон,
ни труб печного отопления.
Не прошло и часа, как пленных по одному стали вызывать из барака. Иван
оказался в числе первых. В комнате, куда его привели, были те же два немца
в халатах, которые занимались отбором. Худощавый сидел за двухтумбовым
канцелярским столом. Второй - с отечным лицом и мясистым красным носом -
громоздился вполоборота к окну за обыкновенной школьной партой. "Все
понятно, - холодея, подумал Иван. - Будут над нами экспериментировать". Он
слышал о садистских экспериментах, ничем не отличающихся от пыток: и
пальцы отрезали, а потом пытались приживить, и, по слухам, зачем-то
замораживали людей. Сейчас как раз похолодало, для опытов по замораживанию
самое время. Но к чему тогда психологические тесты?
- Подойдите! - властно приказал худощавый, сверля Ивана взглядом.
- Карре ав! - вдруг заорал охранник от двери, по-своему поняв суровость
интонации начальства.
Иван неторопливо снял полосатую грязную шапчонку и подошел ближе к
столу.
- Вы понимаете по-немецки? - спросил врач.
- Только приказы и ругательства, - без тени улыбки пояснил Иван. -
Результат долгого общения с высшей расой.
Второй врач смешливо хрюкнул. Первый растерянно посмотрел на коллегу и,
залившись багровой краской, махнул рукой, отсылая охрану за дверь.
- Вирхов! Вы ведете себя неподобающим образом! - резко и отрывисто
заговорил он, переходя на немецкий. - Что за странный хохот? Русский