"Юрий Завражный. Забыть адмирала! " - читать интересную книгу автора

что командовал уже не его автор (кэптен Николсон еще накануне начал намекать
на преемственность относительно кандидатуры главнокомандующего, Де Пуант
уступать не собирался, разногласия стали острее...), а также нечто такое, с
чем испокон веков сталкивалось всякое иноземное нашествие на Русь - Русский
Дух, Русский Характер.
Накануне вечером Де Пуант собрал командиров кораблей на "La Forte", и
план был детально обсужден вновь. Расходились со словами: "До встречи в
Петропавловске!"
И вот "Virago" снялась с якоря и взяла фрегаты на буксир. По ее левому
борту встал "President", по правому - "La Forte", "Pique" - по корме.
Гигантская связка из четырех кораблей двигалась еле-еле, но до жути
неотвратимо, и эта неотвратимость навевала тоску. Поочередно расставив
фрегаты по своим позициям, пароход занял предписанное ему место и принялся
стрелять по городу вместе с бригом и корветом. Открыли огонь и фрегаты, и
русские батареи, благо дистанция позволяла бить прицельно. И начался ад.
Чтобы живописать его, потребуется не одна страница, да и сделано это
уже во многих книгах, художественных и документальных, посвященных
Петропавловскому бою. Скажем только, что отступать не собирались ни
атакующие, ни защищающиеся, хотя артиллеристы обеих сторон действовали
мастерски. Пушки раскалялись, и стволы приходилось поливать водой. В итоге
выяснилось, что одного "La Forte" для батареи номер 1 оказалось
недостаточно! К нему присоединился "President", "Pique", а затем и "Virago".
Кто сможет представить себе это месиво металла, камней, дерева, едкого дыма
и кислых пороховых газов, криков, стонов, команд и жуткого грохота,
накрывшее весь Сигнальный мыс?! И только часовой на площадке наблюдательного
поста продолжал невозмутимо вышагивать, меряя секунды боя своими шагами под
невообразимым градом горячего металла, а у ног его бушевал АД.
Орудия замолкали одно за другим; падали убитые и раненые канониры.
Казалось бы, все. "La Forte" на верпе подтягивается к батарее все ближе и
ближе, но она вдруг оживает. Вновь стреляют бомбические орудия, опять
горячие ядра дырявят борта фрегатов, сбивают ванты и брасы28, корежат лафеты
и валят людей. И корабли вынуждены отступить - настолько вовремя на батарею
пришла помощь с "Авроры", быстро восстановившая пушки и возобновившая
пальбу. Батарея стреляла еще часа полтора, пока могла, но вскоре Завойко дал
команду оставить разбитый редут. Он почти полностью был завален камнями и
ядрами, из-под которых торчали сбитые орудия и покореженные лафеты.
Немногим спокойней было на батарее номер 2 - все-таки верхнее
перекрытие здорово помогало русским канонирам. Батарее номер 4 доставалось
поменьше, хотя и там было весьма жарко, но ей еще предстояло пережить
высадку десанта. На "второй" было несколько героев, чьи имена известны
потомкам, но самое сильное впечатление производят несколько малолетних
защитников Петропавловска, мальчиков-кантонистов, добровольно вызвавшихся
помогать на батарее и наотрез отказавшихся покидать город. Они таскали
картузы с порохом, помогали банить и накатывать пушки, поили канониров
водой, а в промежутках между этими занятиями спокойно пускали по волнам
самодельные кораблики. Когда же у одного из них, Матвея Храмовского, ядром
оторвало руку и ранило в другую, он мужественно и без слез перенес ампутацию
плеча и мизинца, а на вопрос командира "больно?" только прошептал бледными
губами: "Больно... ну и что? Это ж за мой город!"
Думается, союзники несколько переоценили свой успех, покончив с