"Яна Завацкая. Дороги (Часть 1, Все дороги во тьме) ("Квиринские истории")" - читать интересную книгу автора

место, нужно было очень постараться. Дама в строгом деловом костюме около
часа беседовала с Ильгет, выясняя все подробности ее жизни, всю ее
биографию. Затем, улыбаясь, протянула распечатанную анкету.
- Вам нужно это заполнить. Вы знаете, я бы вас взяла, но это зависит не
только от меня. У нас есть определенные предписания... Словом, по анкете
будет видно, насколько вы нам подходите.
Недоумевая, Ильгет села заполнять листок. Вопросы привели ее в
состояние ступора. Наряду с простыми - имя, возраст, образование, были и
совершенно дикие, нелепые - например, "Нравится ли вам музыка Эйдна Дхира".
Или - "Случалось ли вам падать с высоты". И уж совершенно нелепым показался
Ильгет вопрос, на который она ответила с легкостью - "Кто такой Иисус
Христос?" Это-то Ильгет, будучи прихожанкой христианской церкви, знала
отлично - но ведь христианство на Ярне религия, в общем, экзотическая, а
сейчас и вовсе не модная, с какой же стати... Ильгет сдала анкету и минут
пять сидела в пустом кабинете. Как по таким дурацким вопросам можно
составить представление о личности? Что эти ответы скажут о ней? Сумасшедший
дом! Дама заглянула в кабинет. Лицо ее было или казалось расстроенным.
- К сожалению, вы нам не подходите. По данным анкеты.
- Послушай, - обратилась Ильгет к мужу, вернувшись домой, - может быть,
мне уже пора лечиться? Или кому-то другому?
- Тебе точно пора лечиться, - мрачно ответил Пита. Ильгет пошла к себе
и села, сжав ладонями виски.
Что происходит в мире? Почему для того, чтобы занять самое примитивное
место билетерши, низкооплачиваемое, простое, нужно заполнять какую-то
анкету, составленную явно пациентом психиатрической лечебницы... ну хорошо,
пусть это какие-то ухищрения современной психологии. Просто непонятно -
ЗАЧЕМ? И что это еще за предписания? Откуда? Кто может предписать цирку,
какую билетершу принять на работу?
Дверь с шумом распахнулась. Свекровь (глаза сияют, движения резкие,
возбужденный голос) влетела в спальню, очень громко обсуждая с Питой
подробности предстоящего ремонта.
Свекровь в последнее время тоже очень изменилась. Вернее, даже не
изменилась, а просто характерные ее черты усилились, стали гораздо ярче,
доходя почти до гротеска. Ильгет она вообще перестала замечать. Просто не
разговаривала с ней, ограничиваясь разве что приветствием (а то и о нем
забывая).
Мать Питы всегда была очень хозяйственной, и особенной ее страстью были
ремонты и перестройки. В молодости она работала маляром и штукатуром, и в
области ремонта умела делать все. И в прежнее-то спокойное время Пита ни
одни выходные не мог провести дома - все время требовалось что-то
перестраивать, переделывать - то матери белить кухню, то переклеивать обои,
то строить гараж, то дачу, то что-то делать у сестры, большая часть всех
этих дел вовсе не была необходимой, или же можно было нанять кого-то для
них, но все это делалось по требованию матери, а слово матери в семье
Эйтлинов всегда было законом.
Теперь же этой женщиной, уже пожилой, пенсионеркой, овладела настоящая
строительная лихорадка. У нее дома, у дочери, на трех дачах, принадлежащих
семье, делать было уже нечего, и мамаша Эйтлин решила взяться за перестройку
квартиры сына. Для этого она довольно долго обрабатывала неповоротливого
Питу по телефону, звоня ему ежедневно на работу и вечером - домой. Наконец