"Сергей Михайлович Зарубин. Трубка снайпера " - читать интересную книгу автора

решение приняли два человека, тесно прижавшихся на ночь друг к другу.
Обрывок портянки, рассыпанная махорка, окурки... Но где предмет, который все
скажет? Он должен быть здесь, в этом Номоконов не сомневался и продолжал
поиски. В трухлявой сердцевине колоды оказались подсумок и документы. Денег
не было. Письмо, фотография маленькой девочки, очень похожей на человека,
которого зарыл Номоконов, командирское удостоверение... И красная книжица,
которую те, кто имел ее, всегда очень берегли и не давали в чужие руки, -
партийный билет.
Номоконов с презрением посмотрел на торопливые следы двух людей,
тронувшихся после ночлега на запад, положил документы в карман, взял
подсумок и пошел прочь. Теперь он понял, почему сержант Попов и рыжий
санитар бросали на землю винтовку.
В овраге Номоконов осмотрел ее - легкую, аккуратную, совсем новенькую,
с иссиня-черным вороненым стволом, передернул затвор, пересчитал патроны.
Один в стволе, три в магазинной коробке и еще четыре обоймы в подсумке.
Номоконов был удовлетворен: его призвали на войну, и он, солдат, должен быть
вооруженным.
Совсем недавно человек из тайги впервые проехал почти через всю страну
и убедился, что она очень большая. Из окна вагона жадно смотрел на
нескончаемые горные хребты и леса, видел большие города и широкие степи.
Промелькнуло очень много городов, деревень, вокзалов и эшелонов. Номоконов
увидел тысячи людей, взявших оружие и решивших защищать свою большую страну.
Уже на первой остановке за Шилкой понял он, что для немецких танков, о
которых с большой тревогой говорили еще в Нижнем Стане, препятствиями будут
не только горные хребты, леса и реки. Неподалеку от железнодорожного полотна
большая группа людей разучивала приемы штыкового боя, метала учебные
гранаты, рыла окопы.
...Теперь в руках винтовка, и Номоконов знал, что делать дальше. Он был
в своей стихии, знакомой ему с первых проблесков памяти. Рассеивался туман,
кругом щебетали и пересвистывались птицы, чуть шелестела на деревьях листва.
Долго слушал солдат знакомые звуки леса, а потом растер трухлявую гнилушку и
подкинул желтую пыльцу. Ветерок тянул с востока.
Под осторожными шагами таежного следопыта не ломались сучья, ни одну
веточку не сбивал он своим телом. Понимал Номоконов, что в лесу не
встретятся ему машины, а немецких солдат он не боялся; твердо знал, что не
умеют они лучше его ходить по лесу, что он увидит врагов первым.
Мелькнула серая тень: на поляне, у корней поваленной березы, копошился
барсук. Хотелось есть, и надо было испытать оружие. Номоконов решительно
вскинул винтовку и прицелился. Сумеречный зверек очень чуток - значит,
поблизости людей нет. Словно огромный бич щелкнул и захлестнул барсука.
Долго стоял Номоконов на пригорке не шелохнувшись, а когда убедился, что
одиночный выстрел в большой войне никого не встревожил, пошел за добычей.
Пуля попала, как всегда, под ухо зверя, прошила голову насквозь,
пробила толстое корневище дерева и куда-то умчалась. "Ловко бьет", -
погладил солдат трехлинейку. Притащив барсука на пригорок, Номоконов
освежевал его и разжег костерик. Шипело, жарилось мясо, нанизанное на
колышки, а охотник сидел поодаль и прислушивался к лесным звукам.
Позавтракав, он завернул немного мяса в шкурку барсука, привязал узелок к
ремню, приторочил к поясу берестяные коробки и пошел дальше. Надо было найти
своих. Номоконов нырял в овраги и пади, карабкался на пригорки, забирался в