"Альберт Зарипов. Партай-геноссе" - читать интересную книгу автора

за ней и ехали... А она все улепетывала и улепетывала со всех своих четырех
ног. И погоня продолжалась... Через пятнадцать минут мы решили сменить
тактику и резко прибавили в скорости движения. Так и этот корабль увеличил
обороты... Лукачина поддал еще газу... А эта двугорбая кляча и вовсе
пустилась вскачь...
- Ну, товарищ старшнант! - взмолился механик-водитель Лука. - Я так
больше не могу! Ну, пристрелите вы ее и все тут! Чего мы двигатель гробим?
- Жалко! - возразил ему Веселков. - А вдруг это мирный верблюд? И у
него ничего нет?! А хозяин обидится...
- Да какой это мирный? - возмущался Лукачина. - Это же стопроцентная
душманская скотина! Нет, вы только гляньте на нее! Она еще и срать начала!
Прямо на ходу! Ну, как так можно?! Товарищ старшнант!.. Ну, влепите вы из
ПБСа! Никто же не услышит...
Автомат Калашникова с бесшумными патронами уже был под рукой... У
разведчика Лехи Шпетного. Однако командир группы не спешил со столь
радикальными мерами по остановке афганскоподданного транспортного средства.
Но этого и не понадобилось. Через километр усиленного бега трусцой двугорбый
дромадер остановился как вкопанный. Мы подъехали к нему поближе и тоже
остановились. Верблюд развернулся к нам боком, весело помахивая хвостиком и
приветливо скаля желтоватые от старости зубы. Почему-то мне его улыбка
показалась чрезвычайно плотоядной...
- Ну... - бодро поинтересовался командир группы. - Кто пойдет его
досматривать?
Среди советских солдат дураков не нашлось. Даже любитель острых
ощущений Коля Малый предпочел не выделяться из общей массы. Ведь у этого
верблюда на все еще оставались на вооружении четыре мощных копыта и две
полоски хищных зубов.
- А давайте мы ее сначала пристрелим?! - просто и обыденно предложил
солдат Шпетный. - Я быстро!
Он даже приподнял свой автомат с массивным набалдашником ПБСа. Но
старший лейтенант Веселков не разрешил укрощать строптивого странника самым
кровавым способом. Это было бы самым простым решением возникшего вопроса.
Ведь пристрелить упрямую скотину не составит особого труда. Но еще
существовала морально-правовая сторона... И она имела немаловажное значение
для нашего командира группы. Ибо старший лейтенант Веселков никогда не хотел
проливать чужой крови... Чтобы не брать лишний грех на свою практически
честную душу... Ведь чего только стоила февральская эпопея с
солдатом-царандоевцем, который сам себе прострелил левую ноженьку. Мы его из
самых лучших советских побуждений отвезли с блок-поста в лашкаревскую
больницу. Причем уложив беднягу на сиденье правого десанта, побросав вниз
наши рюкзаки. А по возвращению на блок-пост мы обнаружили пропажу! Раненый
народный милиционер свистнул из наших рюкзаков с десяток осветительных
ракет. А мы его еще на своих руках заносили в больницу... А он так
натурально стонал!.. Ворюга несчастный...
Вот и сейчас командир группы долго мучался военной загадкой:
пристрелить или не пристрелить упрямое вьючное животное. И общечеловеческая
гуманность все-таки перевесила чашу весов. Решение оказалось самым
миролюбивым: верблюда не убивать, а дорожные сумки досмотреть визуальным
способом. То есть поглядеть на них со стороны и на этом все!
Как и следовало того ожидать, ничего подозрительного в хурджунах