"А.Зарина. Скаредное дело." - читать интересную книгу автора

прибаутками (некоторое подобие современного Петрушки).
Девушки покатывались со смеху; Миша не отрываясь смотрел на кукол
загоревшимся взором, и княгиня милостиво улыбалась скоморохам.
А потом выступил гудошник и, водя смычком по струнам гудка, запел
заунывную, длинную песню о том, как Шуйские погубили славного Скопина, как
пришел он на пир и жена его дяди подносила ему чару зелена вина; как
замутилась голова его с того зелья, что было подсыпано в вино, и как
привезли его умирающего домой, где горьким плачем и воплями встретила его
тело молодая жена.
Затуманились всех, слушая заунывный, гнусный речитатив под
однообразное гудение струн, и по белому лицу княгини скатилась слеза; но
скоро грусть, навеянная песней, сменилась истомою, и княгиня решительно
поднялась с крылечка.
- Ну, люди добрые, потешьте девушек, - сказала приветливо, - а я
пойду... Мишу на верх отведешь немного погодя, а их Степанычу накормить
вели, да пиво пусть выставит! - сказала она, обращаясь к пожилой девушке и
медленно, вперевалку, прошла в покои, где было полутемно и прохладно.
- Ну, что вам, девушки, любо? - меняя прежний подобострастный сон на
грубый, спросил рыжий. - Сплясать, что ли?
- А хоть спляшите, а там опять кукол, - бойко отозвалась Матреша.
Пожилая девушка стала подле Миши и ласково обняла его. В это время
Миша вдруг вскрикнул. Ему показалось, что слепой старик стал зрячим и
смотрел на него.
- Что ты, родимый? - встревожилась девушка; но Миша уже оправился и
смотрел на скомороший пляс; а в это время слепой гудошник под грохот
нестройной музыки говорил рыжему:
- Как его ты возьмешь, Злоба? Ишь сколько девок вокруг: какой вой
подымут!
- Не бойся! - ответил Злоба. - Коли Поспелко взялся, так будет
слажено. Он ногу из стремени скрадет, не то што! - и он толкнул в бок
раскосого поводильщика козы.
- Удумал, Поспелко?
Тот ухмыльнулся.
- Беспременно заночевать надо, - сказал он, - а всего допреж узнать,
тот ли он, кого надоть, чтоб не занапрасно стараться.
- Ввечеру все дознаем, - ответил Злоба.



2

До самого заката солнца, от которого в те времена считалась ночь,
потешали скоморохи дворню и так всех уважили, что Степаныч, княжий
дворецкий, отпустил им не только пива, но даже выставил кастрюлю крепкого
меду. С поздним вечером сошли с верху и сенные девушки, и долгое время
продолжалось бражничество в княжеской усадьбе промеж дворни и скоморохов.
Рыжий расспрашивал полупьяного Степаныча:
- Чья усадьба-то будет?
- Князя Теряева-Распояхина, - коснеющим языком отвечал Степаныч. -
Первеющий князь! Теперь у царя, у батюшки, дай Бог ему здравствовать, в