"Вячеслав Запольских. Как поймать длиннозавра " - читать интересную книгу автора

поймать длиннозавра в темпоральный прицел.
Очередной толчок. Приехали. За окнами - роща гингковых деревьев. С
ветвей вспархивают пестроперые археоптериксы. Рядом журчит река. Из воды
высунул шею бронтозавр, и поток с плеском обтекает ее, как опору моста.
Но самого длиннозавра в окрестностях не видно. Значит, успел куда-то
смыться. Может, в реку нырнул? Я поделился своим предположением с
Новгородцевой.
- Давай действительно поищем в реке, - согласилась она. - Хоть умыться
можно будет. А то... хе-хе... Ха-ха-ха!
Она некультурно показала на меня пальцем и зашлась от смеха. Будто сама
выглядела лучше!
Мобиль сполз с пологого берега в реку. Бронтозавр испуганно зажмурил
птичьи глазки и спрятал голову под водой. Выведя машину на середину потока,
я дал команду на погружение. Вода сомкнулась над нами.
Видимо, находились мы неподалеку от устья, вода по своему составу почти
не отличалась от морской. Поэтому здесь жили довольно крупные океанические
аммониты. Их спиральные раковины-крепости скрывали десяток мускулистых
осьминожьих щупалец. Даже те из них, кто обладал "домиком" до двух метров
диаметром, не казались увальнями. Передвигались они шустро, на ходу хватая
мелких рачков и рыб и уклоняясь от колоннообразных ног уже знакомого нам
бронтозавра, который брел поперек течения реки.
Тася успела набрать в пластиковый пакет немного воды и теперь
осторожно, стараясь не разбудить Маковкина, обмывала ему лицо.
Я развернул машину, и мы пошли по дню против течения. Промчалась, как
стайка ракет, компания белемнитов, близких родственников наших реактивных
кальмаров. Сновали рыбы с такими мощными челюстями, что казалось, они
привыкли питаться исключительно консервами, только консервный ключ из-за
полной ненужности решили не изобретать. А вот и крокодил. Самый обыкновенный
крокодил, какие и сейчас во множестве встречаются в заповедниках на Кубе.
Эта рептилия, совершенно не изменившись, благополучно дожила до двадцать
второго века. Честное слово, увидев "знакомое лицо", я испытал что-то вроде
ностальгии.
- А знаешь, - вдруг сообщила мне Новгородцева, - мне начинает нравиться
ваша теория. Действительно, если всегда совершать только правильные поступки
и осторожничать на каждом шагу, то никогда в жизни не испытаешь настоящее
приключение. А о нашей экспедиции я буду вспоминать, наверное, и в старости.
Я даже растрогался.
- Но ты не очень-то радуйся, - тут же добавила она. - Потому что и
раскаиваться придется тоже до старости.
- О-о! Опять все та же волынка.
- А ты как думал? Это только нам хорошо, для нас эта экспедиция -
приключение. Но для длиннозавра-то...
- Если ты такая совестливая, то почему принимаешь участие в недостойном
деле? - поинтересовался я. - Да оно тебе еще и нравится.
- В том-то и весь ужас ситуации, - скорбно призналась Новгородцева. - И
не хочу радоваться, а мне само радуется. Ведь здорово же! Погоня!
Археоптериксы! Аммониты-белемниты!
Вглядываясь через лобовое стекло в мутноватую картинку речного мира, и
стараясь обнаружить знакомые очертания нашего ящера, я одновременно стал
приводить в порядок свои мысли. Перебирал варианты объяснений странного