"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

- Тебе здесь нечего делать.
Видела: издевались над другой. Хватали за нос, за уши, за груди.
Замучили. Пристрелили.
Жену Семена пока выпустили.
Придя:
- Дура я о поросятах, о хустках жалела. Есть вот этот старенький
жакетишко. Хватит. Лишь бы оттуда выйти. Если бы все содрали, голая пошла бы
и то спасибо сказала.
Семен скрывается где-то в полях.
Ночью иногда заходит к родным поесть.

* * *

Десять дней назад в Умани пристрелили последних евреев. Будто их было
человек тридцать мастеровых. Жили в одном доме. После люди видели - в
распахнутые окна - все перевернуто. Битая посуда. Пристрелили в сухом яру. В
черте города.
По слухам, три девушки убежали.

* * *

Партизаны стремятся не уничтожать хлеб, а задержать обмолот. На
"Затишке" грозили: сожжем молотилку. В Черноводах сожгли. В Христиновском
районе, по рассказам, пожгли много.
Теперь в Терновском районе, молотят так. В Терновке тринадцать
молотилок. На ночь их свозят в одно место. Охраняет большой отряд полиции.
Захотят молотить - гуртом переезжают в другое место.
Понятно, обмолот идет куда медленнее.
7 сентября 1943 г.
Опять стало глуше. А две-три недели слухи шли за слухами. Обгоняли,
радовали, тревожили.
- Половину Италии американцы забрали.
Так и в газете: "Война в Италии".
Полтаву красные взяли. Беженцы в Умани из Полтавы. Прямо в садах сидят.
Дети есть-пить просят.
- Откуда? - спрашиваю.
- А вам какое дело?
- На Днепре красные. Николаев, говорят, взяли уже. Всюду Днепр перешли.

* * *

Городницкий селянин на вопрос, как живет:
- Вдвоем с бабой бедуем. От сына уж год писем нет. Писал, что за
Мюнхеном в Ингельштадте. На орудийном заводе. Последний раз писал: "Я все
равно буду удирать. А то здесь зимой или с голоду помру или от холода
замерзну. Нам с вами, тато, все равно не увидеться. Может, убьют - так
сразу".
- И больше ничего не было?
- Ничего. Только другие писали - убежал.