"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

журавли. Уже цветет лещина и по долинам гусячья цибулька. Пчелы несут
обноску. Вчера видел пару аистов на болоте. На полях пашут, сеют. В
"Уманском голосе" лозунг: "Хотите мира - засейте поля".
Сводки сообщают о затишье. Последние дни редко-редко пролетит самолет.
По этому случаю начали болтать о мире. Местный бухгалтер сообщает:
- Говорят, мир будет. В Латвии заседает комиссия от всех держав.
Говорят, Советскому Союзу оставляют всю территорию, что была до тридцать
девятого года.
Наш старик настроен скептически:
- Какой мир? Разве красные захотят? Хотя, когда с Финляндией заключили,
тоже не верили.
Правда, другие шепчут:
- Через три недели фронта уже не будет, везде начнется партизанская
война.
О партизанах время от времени доходят еще отголоски, подробности новые.
Рассказывают, например, эпизод был в Станиславщине (около Галочьего леса).
Когда подъезжали первые машины немцев, в этом сельце было два
партизана. Они подпустили машины близко и пулеметной очередью выкосили всех,
по одним данным на одной, по другим - на двух машинах. Воспользовались
замешательством. На коней. Ускакали.
Немцев раненых и убитых забрали машинами, самолетами. В той же
Станиславщине было закопано два, в соседнем селе Трояны тоже два, несколько
в Грушке. Потом откопали - на самолет. Причем в Станиславщине одного
закопанного забрали и увезли, другого вернули в могилу. Оказался итальянец.
Таково равноправие национальностей по-немецки!
16 апреля 1943 года.
Продолжаю старое.
Люди напряженно прислушиваются. Бухает то там, то тут. Всегда говорили:
"Камень рвут". Теперь даже старики не верят: "Какой камень?" Особенно
слышно, понятно, в земле. Соседи выбирали из ямы картошку. Долго не
вылезали. Земля гудела.
Говорят, близко бой был, в Тульчине, сто пятьдесят километров от нас.
Все село на две партии разделилось. Немцы и полицаи свирепствуют. Ловят
всех, кто не имеет документов. В Звенигородске повесили на базаре четверых.
Висели трое суток. Партизаны ли они или кто - неизвестно, документов не
было. Повешенных охранял полицай. Все же умудрились некоторые - положили
записку, придавили камнем. Что было в записке, точно не установлено. Но
будто бы смысл таков: "Это не первые и не последние. Придет время - за всех
ответите".
Былой заносчивости у немецких лакеев уже нет. Колодистский староста мне
проговорился: "Время такое - дома не ночуй".
Его приглашают на выпивку.
- Пойду, если вечером домой приведете, а то знаете...
Редакция "Уманского голоса" сняла вывеску.
В партизанские дни управа Колодистого была пуста, Не успели даже замка
повесить. В "святая святых", кабинете старосты, гуляли и пили весь вечер
пацаны.
Здешний полицай Гришка Лаврук сидел на печи за подушками.
Над Николаем Яремчуком, унтер-офицером полиции, смеялись родичи, будто
он таскает винтовку не на плече, а волочит по земле за ремень, чтоб в случае