"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

квартир с мебелью. Лучшую мебель, одежду, даже рамы, стекла, двери немцы
отправляли домой. Самолеты налетают часто. Не бомбят, бросают листовки. Кто
взял - расстреливают всю семью.
1 декабря 1942 г.
Письмо от Николая{10} взволновало, но ничем не обогатило. Список
убитых - целое кладбище. Они были так же не осведомлены и бестолковы, как
мы! Видно, что оставшиеся голодают смертельно, растеряны, подавлены. Иранец
говорил, что хотел привезти газету, да Коля так нервничал - порвал.
Наверное, они все на виду и на счету. А я ждал команды, изменения
ситуации или хотя бы прояснения.
Письмо только всколыхнуло старое. Перечитывал его - и Маруся - раз за
разом. Потом почти всю ночь не спал. Вспоминал о мертвых - и не верилось.
Пытались представить, что с живыми. Мариша наплакалась.
7 декабря 1942 г.
Я все говорю: надо быть терпеливым. Надо учиться терпению. Надо учиться
ложно улыбаться и лживо говорить. Но, господи, как это трудно быть
терпеливым!
С каждым днем я чувствую, как сдают нервы. Внутри часами все будто
дрожит. Кажется порой, что схожу с ума. А терпения с каждым днем надо все
больше.
Когда выпью, меня тянет куда-то пойти обязательно, пойти прочь из хаты,
а идти почти некуда. Да и никому не имею права показать, что сдаю. Для
здешних немногих товарищей я в какой-то степени пример, и я говорю:
"Терпение, друзья!" И не имею права их сбить с толку, раскрывшись перед
ними.
А дома тоже тяжело. Мы на иждивении стариков. Если б два часа
одиночества за столом ежедневно, я бы чувствовал, что делаю что-то. А то
только иногда удается вписать несколько фраз в рассказ, и то чужих,
деревянных.

* * *

Они переходят к все более резким мерам - маску вынуждены сбрасывать.
Так с людьми в Германию. Уже ловят по ночам. Вешают для острастки. В одном
селе никто не поехал. Все сбежали. Пошли по улицам, поджигали каждую десятую
хату. Один дядька тесал. Увидел, выбежал с топором объяснить, что у него
двое детей в Германии. Офицер, увидев его с топором, застрелил. Другой,
когда стали поджигать, заколол солдата вилами. Перестреляли всю семью.
Старуха сегодня:
- Все никак про то село не могу забыть. А если ветер, не то десятая
хата - все село сгорит.
Старик вспоминает:
- Мне тоже рассказывали. Одно село небольшое у леса было. А в лесу
партизаны. Застрелили двух немцев. Тогда село сожгли - все хаты, конюшни,
даже мельницу. Была водяная, и ту подожгли.

* * *

Где-то на Винничине хлопцы установили в лесу приемник. Вывешивали
сводки Информбюро. Забрали всех мужчин в селе до двенадцати лет.