"Валерий Замыслов. Иван Болотников (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Разденьте его. Нет ли при нем казны.
Боярского сына освободили от пут, сорвали кафтан и сапоги с
серебряными подковами. Обшарили.
- Казны с собой не возит. Куды его, Ермила?
Ермила Одноух сгреб одежду, рукой махнул.
- В яму!
Боярского сына увели, а Ермила продолжал выпытывать:
- Подводы где оставили?
- На просеке.
- Хлеб-то не забыли прикрыть. Чу, дождь собирается.
- Под телеги упрятали. Чать, не впервой,
- Подорожную1 нашли?
- Нашли, Ермила. За пазухой держал.
- Давай сюда... И деньги, деньги не забудь.
Ватажник с неохотой протянул небольшой кожаный мешочек.
- Сполна отдал? Не утаил, Авдонька?
- Полушка к полушке.
- Чегой-то глаза у тебя бегают. Подь ко мне... Сымай сапог.
Авдонька замялся.
- Не срами перед ватагой, Ермила. Нешто позволю?
- Сымай! А ну, мужики, подсоби.
Подсобили. Одноух вытряхнул из сапога с десяток серебряных монет.
- Сучий сын! Артельну казну воровать?! В яму!
Ватажники навалились на Авдоньку и поволокли за сруб; тот упирался,
кричал:
- То мои, Ермила, мои кровные! За что?
- Атаман будет суд вершить. Нишкни!
- Что с купцом и возницами, Ермила? - спросил Давыдка.
- В подклет. Сторожить накрепко.

Яма. Холодно, сыро, сеет дождь на голову. Боярский сын в одном
исподнем, босиком, зябко повел плечами. Наверху показался ватажник, ткнул
через решетку рогатиной.
- Жив, боярин? Не занемог без пуховиков? Терпи. Багрей те пятки
поджарит, хе-хе.
Багрей! На душе боярского сына стало и вовсе смутно: нет ничего хуже
угодить в Багрееву ватагу. Собрались в ней люди отчаянные, злодей на
злодее. На Москве так и говорили: к Багрею в лапы угодишь - и поминая как
звали.
- Слышь, караульный
Но тот не отозвался: надоело под дождем мокнуть, убрел к избушке.
Багрей проснулся рано. За оконцами чуть брезжил свет, завывал ветер.
Возле с присвистом похрапывал есаул. Пнул его ногой.
- Нутро горит, Ермила. Тащи похмелье2.
Одноух, позевывая, побрел в сени. Вернулся с оловянной миской,
поставил на стол.
- Дуй, атаман.
Багрей перекрестил лоб, придвинул к себе миску; шумно закряхтел,
затряс бородой.
- Свирепа, у-ух, свирепа!