"Г.Г.Замысловский. Саратовское дело 1853 г.(Умученные от жидов) " - читать интересную книгу автора

часть.

ГЛАВА V

В мае 1853 г., когда уже расследование дела находилось в руках
Дурново, к нему явился мелкий чиновник, коллежский регистратор Вырыпаев и
сообщил, что ему, Вырыпаеву, и писцу Кудрявцеву их знакомый, отставной
губернский секретарь Крюгер сообщал очень важные по делу сведения, но сам он
объявить о них следственной власти не решается, боясь ответственности.
Узнав, о чем Крюгер рассказывал Вырыпаеву и Кудрявцеву, Дурново через
этих лиц добился того, что Крюгер все это подтвердил и ему, следователю.
Таким путем удалось выяснить, что Иван Крюгер уже давно питал
склонность к иудеям и иудаизму, учился еврейскому языку, интересовался
иудейской верой.
Он находился в любовной связи с некоею Олимпиадою Белошапченковой,
проживавшей в том же дому, где жил Эздра Зайдман - один из солдат-евреев,
принимавших, согласно показанию Богданова, участие в убийстве мальчиков.
С Зайдманом Белошапченкова имела постоянные денежные дела:
перезакладывала ему то, что принимала в заклад сама.
Под влиянием Зайдмана Крюгер стал все более и более сближаться с
евреями, и на вопросы своих знакомых, не обратился ли он уже в иудейство,
отвечал: "Да, я иудей", сознаваясь также, что получает от евреев по 25
рублей в месяц.
Впрочем, по поводу двух последних обстоятельств, удостоверенных
свидетелями, сам Крюгер заявил на следствии, что 25 рублей от евреев не
получал и свидетелям этого не говорил, а называл ли себя иудеем - не помнит.
Далее, он объяснил следователю, что хотел жениться на Белошапченковой,
но препятствием к этому служил бывший при ней малолетний сын. Тогда
Белошапченкова сказала, что Зайдман предлагал ее сына взять к себе и
отправить далеко от Саратова, а за это даже дал деньги "в задаток" - сто или
полтора-ста рублей.
Крюгер вступил по сему поводу в разговор с Зайдманом, который пояснил,
что намерен сына Белошапченковой сделать иудеем. Разговор у них перешел на
то, можно ли во всяком возрасте перенести обрезание, и Зайдман стал
приглашать Крюгера посмотреть на этот обряд и вообще побывать у них в
моленной.
Крюгер согласился, был в моленной и, после службы, когда большинство
уже разошлось, остался поговорить с Янкелем Юшкевичером о догматах иудейской
веры, причем Юшкевичер утверждал, что для умилостивления Бога необходимо
приносить даже кровавые жертвы.
Через некоторое время, когда Крюгер еще ближе сошелся с евреями, ему в
половине февраля 1853 года Белошапченкова передала от имени Зайдмана записку
от Шлифермана, писанную по-еврейски, где просили "придти в моленную с
приглашенным".
Крюгер отправился, нашел двери запертыми, произнес по-еврейски
условленную фразу, заблаговременно сообщенную ему Зайдманом. Его впустили. В
моленной было пять человек: Юшкевичер, Зайдман, Шлиферман, Фогельфельд и
сторож Берман,- тот самый, о котором говорилось в начале изложения по поводу
показания мальчика Канина и желтого дубленого тулупа, одетого на
"сманивателе".