"Евгений Замятин. Ела" - читать интересную книгу автора

Цыбина. Цыбин закурил папиросу, спичка в пальцах у него дрожала.
- Даю! - сказал человек бабьим, тонким голосом. Цыбин скрипнул зубами,
взглянул на хозяйку. Она молчала. Цыбин поднялся, кинул ножик на стол. Сноса
взял его и пошел к трапу. Руки у него тяжело висели. Не глядя, он столкнул с
дороги человека в синей мурманке и вылез наверх.
На голубом небе, дразня, чуть покачивалась мачта с желтой, золотой
верхушкой. И покачивалась вся легкая ела - будто уже плыла, убегала куда-то
от Цыбина. Он бросил картуз, и обеими лапами огребая лицо как медведь - сел
на лебедку. К горлу подступило, ему хотелось зареветь по-медвежьи и
по-медвежьи крушить все и ломать. Из кубрика слышались голоса, там продавали
его елу. Этого нельзя было стерпеть.
Зажав нож в кармане и глотая что-то соленое, он ринулся вниз, в кубрик.
Там сразу все замолчали. Человек в синей мурманке встал из-за стола,
попятился.
- Ты что? Ты не очень! - крикнул он Цыбину нарочно громко, чтобы
подбодрить себя.
- Уходи... - сказал Цыбин чужим голосом и не глазами, а как-то зубами,
оскаленными белыми зубами поглядел в пухлое бабье лицо.
- Сам уходи! Ела не твоя... - человек в мурманке опять сел.
Если бы он не сказал: "Ела не твоя" - может, ничего и не было. Но тут в
Цыбине, внутри, будто прорвало шлюз, все хлынуло в голову. Он вытащил из
кармана кулак с зажатым ножом, замахнулся.
Все закричали. Фомич стиснул его руку так, что захрустело, хозяйка
вырвала нож. Человек в мурмааке сидел, зажмурив глаза, и растопыренными
пальцами прикрывал голову.
Цыбин поднял над ним пустые, тяжелые руки, как будто подумал одну
секунду, потом схватил его толстое, вязкое тело, комкая, выволок на палубу,
подтащил к борту, с веселой, злой легкостью поднял и бросил на берег.
Тяжело, как тесто, тело шлепнулось о камни.
Все выскочили из кубрика и стояли сзади. У хозяйки были громадные
глаза. Клаус сопел.
- Ты убиваешь. Нехорошо... - сказал он.
- Что ж, и убью! - крикнул Цыбин.
Тело на берегу заворочалось, поднялось. Человек, прихрамывая, не
оглядываясь, пошел.
Цыбин вынул из кармана деньги, трясущимися руками пересчитал их и сунул
хозяйке, крепко упираясь в нее глазами. Она стояла, не двигаясь. Если не
возьмет, значит...
- Бери! - хрипло сказал Цыбин.
Хозяйка медленно поднимала синие глаза. Глубоко посмотрела в Цыбина,
может быть, - увидела все, взяла деньги. Цыбин глядел, раскрыв рот, будто
все еще не верил. Вдруг схватил норвежку, потянул ее к себе, притиснул и
стал целовать ее щеки, губы, волосы.
- Ты... ела! Ела - моя! - кричал он. - Моя ела! Моя!
Потом опять все пили в кубрике, и пил Цыбин. Ему казалось - он все
понимает, что говорит по-норвежски хозяйка. Клаус сказал:
- Она тебе говорит, что теперь ела твоя, а за елу она возьмет тебя.
Норвежка засмеялась и тронула рукой щеку Цыбина. Рука была холодная,
как у мертвой. Цыбин отодвинулся, встал. Клаус тоже поднялся.
- Пойдем, пора стащить груз с бота, - сказал он. - Потом надо скоро