"Войтех Замаровский. Их величества пирамиды" - читать интересную книгу автора

"В его распоряжение было предоставлено пятьдесят рабочих-турок и отряд
саперов,- пишет об этих работах Кутелль.- Они обнажили основание Великой
пирамиды, разобрали одну из малых пирамид, углубили шахты, ведущие в Великую
пирамиду, отрыли из-под песка Сфинкса и произвели раскопки в нескольких
гробницах. А пока велись эти работы, мы освобождали и измеряли вход в
Великую пирамиду, а также галерой и камеры, которые, правда, уже были
описаны разными путешественниками". Ле Пер изготовил подробные схемы и
чертежи пирамид в разрезе, которые позже дополнил архитектор Сесиль. Когда
их передавали Бонапарту, Ж. Гробер выразил удивление тем, что "Майе за
столько лет не измерил эти чудовищные убежища смерти с большей точностью".

Но и самые точные чертежи не поведали о пирамидах ничего нового: их
изучение дошло до той стадии, когда ученым нового времени могли помочь лишь
древние египтяне. Это понимали все члены Египетской комиссии, чьи интересы
вовсе не ограничивались пирамидами; понимал это и сам Бонапарт. Они
поставили перед собой грандиозную задачу: подробно и с максимальной
точностью фиксировать все, что касается Древнего Египта. Это значило
измерить и изготовить чертежи всех сохранившихся памятников древнего
зодчества, сделать изображения всех статуй, скопировать все настенные
росписи и надписи. Таких памятников было неисчислимое множество; куда ни
пойдешь, перед тобой храм с громадными пилонами и колонными залами, с
гигантскими статуями, с обелисками и сфинксами; ничего не надо искать и уже
тем более ничего не надо отрывать из-под песка. Особенно поражало количество
надписей: они покрывали стены храмов и пьедесталы статуй, колонны, обелиски,
маленькие статуэтки и миниатюрные скарабеи. Один из членов комиссии
подсчитал, что, "если бы кто-нибудь захотел скопировать все надписи из храма
в Эдфу и писал с утра до вечера, ему понадобилось бы па это двадцать лет". А
это ведь был только один из множества храмов, доступный тогда для обозрения,
да и то не весь! "Эти египтяне были самыми великими писцами древности!").

Сложности возникали не только из-за большого числа памятников, но из-за
их своеобразия. Европейскому глазу, привыкшему к образцам греческой
культуры, они представлялись странными, непонятными: пропорции не
соответствовали общепринятым канонам, статуи, застывшие в оцепенении, словно
бы выступали прямо из каменных блоков, капители колонн и орнаменты на первый
взгляд казались неразличимыми, искусство художника-творца часто выглядело
неумением. Особенно трудно было перерисовать надписи, они состояли из
комбинаций необычайно сложных и поразительно простых знаков, никто не имел
ни малейшего представления, что каждый из них означает: букву или орнамент.
Ныне все это нам уже известно, но тогда это была первая встреча с творениями
совершенно иной, непонятной культуры и цивилизации. Нам трудно представить
себе положение рисовальщиков из спиты Бонапарта, если к тому же учесть, что
все это делалось вручную, ибо фотоаппарата еще не существовало.

Из этих рисовальщиков в историю египтологии вошел человек с биографией,
точно созданной для кинофильма "Аристократ до и после 1789 года",- Доминик
Виван Денон (1747-1825). При старом режиме он был фаворитом маркизы де
Помпадур, а значит, и Людовика XV; помимо увеселений и галантных
приключений, подобающих его месту в обществе, он занимался изучением