"Сергей Залыгин. Свобода выбора" - читать интересную книгу автора

Вот тут-то Николай Второй и нанес первое, а может быть, и главное
поражение самому себе, своей душе, своему разуму, который обязан был быть
разумом государственным и дальновидным. Долг служить Родине именно с того
момента и лишился разумения. Ну а затем пошло и пошло. Гришка Распутин пошел
прежде всех, военный министр Поливанов и всякое другое распутство.

История и после того оставалась благосклонной к императору (она
вообще терпелива к умалишениям), еще и еще давала ему шансы, но он уже
не способен был шансы воспринять, понять, что времена самодержавия отошли
в прошлое, тем более - самодержавия русского.

Ему
бы еще в 1906-м объявить себя монархом конституционным, пусть государственно думала
бы Государственная дума, пусть правило бы думское правительство, его дело
было бы- оставаться символом страны, принимать почетных зарубежных гостей,
удостаивать или не удостаивать их своим вниманием, ну и - насколько это
ему дано - сдерживать политические страсти. А тогда бы и Ленина не было.
Ленин ведь весь вышел из враждебности и непримиримости к самодержавию (старший
братец Александр повлиял), а конституционный монарх - какой это враг? -
одно недоразумение. А Ленин кем бы был? Главой думской фракции социал-демократов-большевиков? С
кем бы он в Думе сражался? В первую очередь с фракцией социал-демократов-меньшевиков, все
с тем же своим учителем Плехановым.

Сколько раз
уже во время мировой войны монархисты уговаривали императора: Ваше Величество, умоляем
вас - отрекитесь от престола, чтобы престол спасти! - нет, он все тянул, и
чем же кончилось? Гражданской войной. Советской властью.

С императорами в те времена разные народы прощались по-разному. Россия
кончила вот так, Германия по-другому: отпустила своего на все четыре стороны,
однако не предоставила ему транспортных средств. Пешочком-то он далеко
не ушел, не далее чем в соседнюю нейтральную страну. Жил там долго, испрашивал у
родной республики пенсион. Испросил.

Так представлял себе
дело истории Нелепин, отсюда приходил он к одному и тому же выводу: СУД!

К этому - великому? - сюжету стремился всеми силами души и ума. И
еще стремился - в соответствии все с тем же сюжетом - лично встретиться с
императором и поговорить с ним по душам.

Первой
неожиданностью для Нелепина стало - об этом уже говорилось - то, что в
предстоящем Суде он так и не мог определить свое собственное место: или он
в команде защитников подсудимого, или - в прокурорской? Он делал наброски соответствующих речей,
защитительные речи вдруг оказались качеством повыше, но тоже не ахти. И
те, и другие не достигали главной цели - судебного рассмотрения власти
не только Николая Второго, но и власти как таковой, ее правомерности и
необходимости, меры ее демократичности или тоталитарности, ее подсудности и