"Виктор Залгаллер. Быт войны " - читать интересную книгу автора

Начинается голод.
В ноябре - декабре многократные попытки прорыва. Но делалось это не
так, как потом, в 43 г. На ура пробовали мелкими ночными штурмовыми
группами. Тают все новые маршевые батальоны пополнений.
Ночью на линии обкладывался мерзлыми трупами от обстрела.
Трудно втыкать заземление, стараюсь проверять линию у разбитого танка.
Иногда, чтобы воткнуть шомпол заземления, мочусь на лед.
Всю войну на узле начарта оставался позывной "Стержень". Говорили
"Пошел на Стержень", даже в других частях.
Прибыл новый начарт полковник Бруссер. Пожилой бритоголовый профессор
артиллерист. Когда я зашел проверить телефон, он лежал с ишиасом. Угостил
меня шпротой.
В 1947/48 гг. я видел его портрет на выставке в галерее генералов
Ленфронта (убрали ее после осуждения Попкова). А в 60-е годы встретил в
газете извещение о смерти генерал-майора Бруссера, он после 85 СД был
начальником штаба артиллерии Ленфронта. Видел его могилу на Серафимовском
кладбище.
Вот тоже воспоминания со Спиртостроя. Убил я собаку, сварили. Угостили
Куклина, соврав, что баранина. Он рассердился ("А вы подумали, что она-то
трупы ела?"), послал нас к врачу. Врач сказал: "Собачьим салом мы лечим
чахоточных. Но что подумают гражданские, если армия начнет есть собак?" Было
стыдно. Я, честно говоря, ел из любопытства.
Помогал гражданским вырыть труп зарытой осенью лошади. Жутко от вони. А
они что-то унесли, варить студень.
И еще: раз к костру пришел греться незнакомый солдат. Сказал: "В бою
заблудились - лейтенант глупый был; пришлось его пристрелить, вот его
валенки". Но, думаю, он просто врал, чтобы пустили погреться.
А вот правда. По пустому шоссе Ленинград - Понтонная несем для
телефонов и раций батареи. Нас трое. Куклин, наш комвзвода, самый крупный.
Взял вещмешок тяжелых "кирпичей" - батарей БАС для рации. Ночь, гололед,
ветер. Куклин стоит на шоссе на коленях - поскользнулся, и нет сил ни
встать, ни сбросить мешок. А у нас нет сил его поднять. Так отдыхаем. Потом
он встает.
Мне до сих пор кажется, что слова песни: "Темная ночь, только пули
свистят по степи..." - рассказывают о том, что я слышал тогда на этой
дороге.
Стало веселее от победы под Москвой.
Голодно. Но армию кормят. Откладываю еду снести жене. Им много хуже. С
3 января нам повысили паек.
6-7 февраля. Дивизию отводят в резерв. Предстоит пройти пешком маршрут
Спиртострой - Рыбацкое - Мясокомбинат. Лошадей, во всяком случае ходячих,
нет. Каждому - волокуша или санки с грузом в несколько пудов (провода,
телефоны, свои вещи). Идем разрозненно, каждый в своем темпе. Я съел из
запасов ложечку масла и кусок сахара и потому - бодрее других.
Отдыхаю у какой-то пожарной части. Плита, женщина жарит котлеты.
Несколько человек едят. Греюсь. Спрашиваю, откуда мясо? "Пойдем". За углом
свежий разрыв снаряда, рядом - убитый разрывом. Из бедра вырезана полоса
мяса. "Наш же товарищ".
Иду дальше. Переезд в Шушарах. Отдыхаю. Из-за насыпи показывается
голова Васи Горохова, нашего телефониста, но сани стаскивают его назад. Он