"Ярослав Залесский. Икона греха" - читать интересную книгу автора

себя, он с трудом оторвал гудящую голову от пола и попытался встать на
дрожащие ноги. Перед глазами все расплывалось. Икона Греха все еще была
зажата в его правой руке и осталась неповрежденной. Падая, он
инстинктивно прижал ее к груди. Поправив круглые очки в стальной
оправе, он осторожно выглянул в коридор и понял, что вся команда Кроппа
перебита. Видимо, в живых остался только он.
Кляйн, специализировавшийся когда-то на славянской мифологии,
неплохо говорил на русском языке и рассчитывал договориться с
партизанами, которых считал друзьями, сообщить им о ценности сделанного
открытия. Поэтому он без опасений поднял руки и шагнул им навстречу,
крикнув:
- Ich nicht der Feind! Я не враг! Hе стреляйте!

Увидев длинную худую фигуру в черном, шагнувшую из глубины бункера
с чем-то похожим на гранату с длинной ручкой в поднятой руке, Архипов
не раздумывая дал длинную очередь. Фигура крикнула что-то на немецком и
русском. Пули, прошивая тщедушное тело немца, выбивали из него
фонтанчики крови, черными ручейками стекавшие по влажно блестевшей от
сырости стене коридора. С опаской подойдя к упавшему фашисту, он
увидел, что в руке у того не граната, а просто какая-то непонятная
резная фигурка. Скользнув по ней равнодушным взглядом, он, не ослабляя
внимания, двинулся дальше по коридору. Сзади шагали товарищи.
Hеожиданно за его спиной раздались выстрелы, звонко бьющие по ушам в
бетонной тесноте подземелья. Архипов резко развернулся, но его
вмешательство не понадобилось. Один из эсэсовцев, лежащих у входа, мимо
которого он прошел, сочтя за мертвого, неожиданно поднял руку с
пистолетом и выстрелил в спину Антону Пискареву, комиссару отряда,
единственному среди них коммунисту. Автоматная очередь, выпущенная
Ковалевым, отбросила и без того уже почти мертвое тело немецкого
солдата, но Пискарев осел на бетонный пол, зажимая руками рану в правом
боку. Она на первый взгляд не выглядела опасной, но кровь шла слишком
сильно для царапины. Похоже, пуля задела печень. Значит, Антона можно
считать мертвецом.
Ковалев двинулся к раскрытой железной двери напротив входа. За ней
стояла полная темнота. Он прокрался ближе и шагнул внутрь, крепко
сжимая в руках автомат. Все было спокойно. Огонек зажигалки высветил
несколько трупов на полу. Видимо, одна из брошенных командиром гранат
попала сюда.
Убедившись, что в живых не осталось ни одного врага, остатки
партизанского отряда, поддерживая ослабевшего Пискарева, поднялись
наружу. Тишина, наступившая после жаркого боя, звенела в ушах. Выйдя из
плохо освещенного бункера, они упали прямо на траву и, пока Трофим
Егорович перевязывал Пискарева, побелевшего от потери крови, командир
все еще нервно вздрагивающими после боя пальцами скрутил "козью ножку",
закурил и, жадно затянувшись горьким дымом, посмотрел на лес, который
уже начинали окутывать ранние вечерние сумерки.

Альберт Кляйн на несколько минут вынырнул из небытия. Ему было до
слез обидно погибнуть вот так, вдали от родины, не попрощавшись с
семьей, не закончив своей научной работы... Hеимоверным усилием