"Павел Архипович Загребельный. Южный комфорт" - читать интересную книгу автора

Непередаваемо нежная кожа под мышками. Твердохлеб целомудренно отвернулся.
Испугался, сам не зная чего. А женщина, словно дразня его, поворачивалась
и выкручивалась перед зеркалом, манила, притягивала его взгляд, показывая
Твердохлебу то нежную щеку, то голое плечо, то нервную спину. Мальвина
похвалила шляпку. Спросила Твердохлеба:
- Не правда ли, мило?
Он ничего не слышал, но поспешно согласился: да, да. Женщина благодарно
изогнулась всем телом к Твердохлебу (может, показалось?). Рядом с
полноватой Мальвиной она казалась гибкой как стебель. Пожалуй, слишком
хрупкая, просто худая. Но он вряд ли даже заметил, какая она. Этот гибкий,
исполненный благодарности и доверия порыв в его сторону (а может, в их с
Мальвиной сторону?) совершенно сбил с толку Твердохлеба. И взгляд черных
глаз. Она смотрела только на него. Впервые в жизни так смотрела на
Твердохлеба женщина. Может, показалось? Возможно. Почувствовал вдруг, как
душно в магазине, какой здесь густой, будто спрессованный воздух, виновато
промолвил:
- Я думал, тут прохладно, а оказалось еще хуже, чем на улице.
- Семь пятниц на неделе, - высокомерно усмехнулась Мальвина. - Никогда ты
не знаешь, чего тебе хочется.
Еще раз вежливо кивнув молодой женщине на удачно выбранную шляпку (она
всегда была образцово вежлива с незнакомыми людьми), Мальвина вышла из
магазина. Твердохлеб поплелся за ней, борясь с искушением оглянуться на
женщину со шляпкой. Шел, словно каторжник с ядром на ноге. Что я делаю?
Что я делаю? Ведь больше никогда не увижу эту женщину! Не встречу, не
найду!
- Погоди, - хлопнул себя по лбу. - Мы не дошли до мужского отдела, а там,
кажется, каракулевые шапки. Постой здесь, а я пойду посмотрю.
- Догонишь, - не останавливаясь, бросила ему Мальвина. Она могла ходить и
без него. Вся в белых кружевах, будто в пузырьках пены, шагала с гордой
независимостью, и все перед ней расступалось. Когда я выхожу на улицу, на
меня засматривается весь Киев! На ней было чересчур много того, что
называют женским. Женщина кричала в ней из каждой черточки, из каждой
клеточки. Естественный отбор и хорошие харчи в течение многих поколений.
Ольжичи-Предславские. Раса.
На этот раз у него не было времени любоваться Мальвиной. Почти бегом он
бросился назад в магазин. Молодая женщина уже шла от кассы. Увидев
Твердохлеба, сверкнула улыбкой.
- Как видите, по вашему совету купила...
Он подошел к ней вплотную, молча взял из рук кассовый чек, заученным
движением, как для подписи казенных бумаг, достал шариковую ручку и быстро
написал номер своего служебного телефона. Сказал охрипшим, чужим голосом:
- Будьте любезны, позвоните мне, пожалуйста, завтра на работу. Завтра или
когда захотите. Я буду ждать хоть до конца жизни.
И ушел, сунув чек ошарашенной женщине.
Мальвине сказал:
- Я ошибся. Каракуль синтетический.
Мальвина ни в чем не заподозрила его, потому что он никогда не давал
оснований для подозрений. Мужчина нудный, как великий пост. Да,
собственно, какое ей дело до этого мужчины? С некоторого времени он для
нее безразличен и чужд. А Твердохлеб, если бы вдруг пришлось как-то