"Павел Архипович Загребельный. Южный комфорт" - читать интересную книгу автора

Твердохлеб отодвинул бумагу Нечиталюку.
- Достаточно ли такого заявления, чтобы начать дело против человека
заслуженного, известного, скажем прямо, весьма ценного для общества,
уникального специалиста? Заявление - и никаких доказательств. Свидетелей
не будет, хотя он здесь и ссылается на ассистентку. Все безнадежно.
- Все на свете начинается с заявлений, - самодовольно потер руки
Нечиталюк. - Ты думаешь, откуда бог узнал, что Ева съела яблоко с
запрещенного райского дерева, да еще и Адаму дала? Дьявол ввел ее в
искушение, а затем сам же и просигнализировал господу богу!
- Кажется, история эта не вошла в учебники криминалистики? - Твердохлеб
прятал руки под стол, не желая брать заявление, которое подсовывал к нему
Нечиталюк. - Если на то пошло, то это, скорее, был первый роман, с
которого начинается вся мировая романистика. Но ты ведь романов не читаешь
- сам хвастался.
- Не читаю, потому что я Нечиталюк! Мой предок был казаком, променявшим
перо на саблю, чернила на кровь, слово на действия, и так добывал славу и
волю! Может, кому-нибудь такой предок не нравится, а мне нравится, еще и
очень! А с этим заявлением... Не в нем суть.
- А в чем же? Знаменитейший специалист в республике - и такая на него
грязь! Какие-то бездари действительно берут взятки, злоупотребляют своим
положением, позорят высокое звание, но мы закрываем глаза, а когда на
такого человека, как Кострица, поступает одна-единственная жалоба, мы уже
всполошились и уже...
- Не горячись, не нужно. Я тебя понимаю. Мальвина твоя, кажется, тоже из
костричанок. Перед ним действительно многие... Однако же, старик! На
профессора уже были сигналы! Пустяковые - поэтому никто и не обращал
внимания.
- Пустяковые сигналы или пустячные люди их писали? - насмешливо взглянул
на него Твердохлеб. - А теперь написал доктор, лауреат и еще кто он там -
и машина завертелась?
- Ну, ты действительно Твердохлеб! Сигналы не у нас, а там, - Нечиталюк
покрутил пальцем над головой, но не просто над головой, а немного
наискосок, неопределенно, таинственно, значительно. - Ты меня понимаешь? А
наше дело какое? У нас обязанность. Битва за справедливость.
- Только обязанность и заставляет меня браться за это неприятное дело, -
прикасаясь наконец к папке с заявлением, сказал Твердохлеб.
- Слушай, - Нечиталюк даже не стал потирать руки, наклонился к Твердохлебу
почти заговорщицки. - Я тебя прошу: никому не говори, что я это дело
тебе... ну, поручил или - упаси боже - навязал. Скажи, что сам выпросил у
меня. На таком деле, знаешь, можно и заслуженного юриста...
Теперь Твердохлеб не сомневался: дело поручено Нечиталюку, а он спихивает
на него. А еще хвастается казацким происхождением.
- Я-то никому, - поднимаясь, сказал он, - а только как же ты Савочке
скажешь? И что Савочка скажет тебе?
- Льву в клетку бросим кусище мяса! - потирая руки, захохотал Нечиталюк. -
Проиграю партий двадцать в шахматы - и мне все простят. Савочка - это сама
доброта... Наш добрячок-нутрячок... Только ты меня не продай...
"Да кто тебя купит!" - хотелось сказать Твердохлебу, но он промолчал,
забрал папку с заявлением и ушел в свою тесную комнатку.
Не нравилась ему эта история. Еще надеясь, что тут какое-то недоразумение,