"Николай Алексеевич Задонский. Смутная пора " - читать интересную книгу автора

На другом конце стола Андрий Войнаровский тихо разговаривал с Мотрей
Кочубей, по счастливой случайности сидевшей с ним рядом.
- За границей много интересного, хорошего, - говорил Андрий, - по,
поверьте, я бы никогда не согласился жить там. Когда, возвращаясь домой, я
увидел хижины украинских селян и дым казацких костров, мое сердце забилось
так сильно, как никогда не билось там, и я понял - до чего сильно привязан к
своей отчизне... Мне показалось, что нигде нет такого яркого неба, как у
нас, нигде не дышится так легко, нигде не пахнут так сладко травы...
- А помните, - перебила, смеясь, Мотря, - как в Диканьке вы рвали у нас
в саду яблоки, а таточко пригрозил вам батогом...
- Помню, помню, - живо отозвался Андрий. - Но эти яблоки
предназначались вам, и меня ничто не страшило...
- Вы были всегда моим верным рыцарем, - опустив голову, сказала Мотря.
- Желал бы оставаться им и впредь, - бросив пылкий взгляд на девушку,
почти шепотом произнес Андрий.
Мотря вздохнула, ничего не ответила.
Любовь Федоровна, сидевшая как раз против них и наблюдавшая за младшей
дочкой, думала в это время: "Девке семнадцать, лучшего мужа, чем Андрий,
вовек не сыщешь... Вот бы господь послал..."
- Ты приходи завтра к нам обедать, - вслух сказала она Андрию, - забыл
небось за границами мои вареники?
- Нет, помню. Непременно приду, - улыбнулся Войнаровский.
Он нечаянно коснулся под столом стройной ножки Мотри и, чтобы скрыть
внезапное смущение, нагнулся к тарелке, принявшись за еду с таким аппетитом,
что Мотря не выдержала и рассмеялась:
- Ой, мамо, сколько же тебе вареников завтра готовить...

... Гости разъезжались и расходились...
У калитки Мотря задержалась, огляделась, быстро подбежала к стоявшему в
стороне скрытому тьмой человеку, обвила его шею руками, крепко поцеловала в
губы.
- Когда же, мое серденько? - шепотом спросил тот.
- Завтра утром, - ответила Мотря и скрылась.
Человек медленно пошел к крыльцу. Ему навстречу вышел с фонарем в руках
Филипп Орлик, только что пожалованный званием генерального писаря.
- Пане гетман, - тихо и тревожно сказал он, - сегодня я доподлинно
проведал, что Москва поручила Ваське Кочубею присмотр за вашей милостью...
Гетман находился словно во сне. Его губы что-то шептали, глаза
светились нежностью.
- Вы слышали, пане гетман? - переспросил беспокойно Орлик.
- Да, слышал, - отозвался наконец гетман. - Ты напрасно тревожишься,
друг мой... Этот присмотр Москвы учинен по тайному моему согласию...
- Как? - изумленно воскликнул писарь.
- Поживешь - поймешь, - усмехнулся гетман и открыл дверь.

II

Помимо Анны и Мотри у Кочубеев имелась третья дочь - Катерина, рыхлая
рябоватая двадцатилетняя девка, по лености редко выходившая из дому.
Родители уже отчаялись выдать ее замуж, но несколько дней назад Катря