"Николай Алексеевич Задонский. Смутная пора " - читать интересную книгу автора

И хотя поднятая Палием гиль грозила многими неприятностями, Мазепа все
же решил привлечь его на свою сторону.
"Лучше бы было принять Палия со всеми людьми под царскую руку, - сидя
за дубовым резным столом, писал гетман в Москву. - Если Палий, приобретши
такую знаменитость, перейдет к неприятелю, то в Малороссии поднимется
волнение, многие люди потянутся отсюда к нему, потому что Палий человек
военный и в воинских делах имеет счастье..."
Дверь гетманских покоев тихо скрипнула.
Вошел писарь Орлик, поклонился, остановился почтительно у порога.
- Пошел вон. Видишь, я занят, - сурово сказал гетман, продолжая писать.
- Ничего, я подожду, ясновельможный пане гетман.
- Что? - удивился неожиданной писарской дерзо" сти Иван Степанович.
- Важные известия имею, прошу прощенья.
- В канцелярию...
- Никак не можно, пане гетман, - перебил Орлик. - Дело важное, до вашей
особы касается...
- Подожди, - поднял палец Мазепа и встал. Привычным движением он закрыл
дверь, подошел к Орлику, положил на его плечо свою тяжелую руку.
- Сказывай без лжи и утайки, что ведаешь. Лукавства в оных делах не
прощу...
Но писарь лукавить и не собирался. Он не торопясь, обстоятельно доложил
о том, что видел и слышал в Запорожье.
- Имею верные сведения, ясновельможный пане гетман, - докладывал
Орлик, - что Палий тайно посылает на нашу сторону своих лазутчиков. Сии
лазутчики мутят народ более всех... В Сечи видел я также Луньку Хохлача,
бежавшего из маетности вашей милости... Недовольство особой вашей
ясновельможности столь велико, что казаки и гультяи открыто выражают желание
передать гетманство Палию, коего почитают своим защитником... Ежели Палий
будет принят под руку его царского величества, то при его воинском счастье,
хитрости и общем расположении народа может получить уряд вашей милости...
Мазепа, слушал молча. "Да, это правда, - думал он. - Правда... Надо
принимать иные меры, пока не поздно. Писарь прав. Оплошку я чуть не сделал
явную... Дело не о ремешке идет, а о целой коже..."
- Дело сие держи, Филипп, в тайне, - тихо произнес он, когда писарь
кончил. - Впредь так служить будешь - быть тебе генеральным...
- Богом клянусь, пане гетман, крови за вас не пожалею, - с чувством
ответил Орлик.
- Кровь ныне дешева, бога многие не боятся, - усмехнулся Мазепа,
пристально вглядываясь в писаря. - Я из Москвы, из Посольского приказа
извещение получил, будто в Польше прошлый год некий вор, злодей и безбожник
костел ограбил и двух жинок заколол. А нынче-де тот вор, кличку переменив, к
нам в казаки ушел... Так мне строго приказано сыск учинить и, буде того вора
обнаружим, немедля в кандалы взять...
- А приметы того вора вашей милости ведомы? - изменясь в лице,
дрогнувшим голосом спросил Орлик.
- Ведомы явственно, - раздельно и значительно произнес гетман.
Его огненные глаза жгли писаря. Тот молчал, все ниже и ниже склоняя
голову.
- Иди, Филипп, - сказал наконец Мазепа, - иди и ведай, что сыска чинить
не буду, но службы требую верной...