"Николай Алексеевич Задонский. Смутная пора " - читать интересную книгу автора

против наступающих шведов/ Но и грамоты царя, приказавшего "жить с поляками
мирно", на упрямого Семена Палия действия не оказали.
"Никогда я с панами в приязни жить не буду и Белой Церкви им не отдам,
разве меня отсюда за ноги выволокут", - отвечал отважный батько.
Но силы были неравны. Со всех сторон напирали на палиевцев королевские
жолнеры.
Тогда решил Семен Палий прибегнуть к старому, испытанному средству.
Позвал нескольких добрых, верных своих казаков и сказал:
- Сами ведаете, други, как тяжело нам приходится... Тают силы наши, а
откуда помощь ждать? Одна надежда на единокровных наших братьев -
запорожских и донских казаков да украинских селян... Добирайтесь до них,
други, расскажите, каково живется нам в стороне польской, как мучают нас и
ругаются над верой православной... Бейте челом казакам и всем добрым людям,
пусть идут к нам, дабы вместе веру нашу и волю от панов оборонять...
- Одного опасаемся, батько, - ответили казаки, - не будет ли помехи нам
от гетмана Мазепы?
- А вы ему на глаза не попадайтесь, блюдите тайность, - хитро прищурив
глаза и подкручивая пышный ус, произнес Палий. - Дорога же к нам каждому
казаку ведома. Рубежи стерегутся без строгости.
Среди людей, посланных на Левобережную Украину, находился и молодой
казак Петро Колодуб, отличавшийся удалью и беспощадностью в боях с панской
шляхтой.

XI

Лютая ненависть к панам полыхала в душе Петра Колодуба с детских лет.
Он родился в польской стороне, в селе, принадлежавшем надменному и спесивому
пану Кричевскому. Великолепный, затейливой архитектуры панский палац,
окруженный каменной оградой с бойницами, красовался на взгорье. Там жили
беспечно и весело. Каждый вечер светился палац разноцветными огнями,
слышалась оттуда дивная музыка.
А селяне ютились в убогих мазанках, от зари до зари изматывая силы на
тяжелой панщине. Петру Колодубу шел пятый год, когда за какую-то малую
провинность панский управитель избил в поле его мать. С того дня она
занедужила и вскоре умерла. Отец, потрясенный горем, вздумал жаловаться на
управителя пану. Обрядившись в чистую рубаху, он взял за руку осиротевшего
Петра и отправился в палац.
Пан Кричевский дозволил хлопа к себе допустить. Он сидел за столом на
веранде, выходившей в сад, и завтракал.
Отец, подойдя к веранде, опустился на колени, отвесил земной поклон:
- Челом бью, ясновельможный пане... Житья нет от управителя... Жинку в
могилу свел, бисов сын...
Пан вытер салфеткой жирные губы, взглянул на хлопа недобрыми глазками,
нахмурился:
- Наказана была твоя жинка по заслугам... Другим в пример! Обленились
хлопы, изнежились...
- Грешно вам так говорить, пане, - попробовал робко возразить отец. -
Пять дней в неделю на вашу милость стараемся, покоя не ведаем...
Пан не дослушал, перебил:
- Что? Покоя захотел, пся крев! Своевольные мысли в голове держишь! Ах