"В.М.Забродин. Герои и антигерои Отечества " - читать интересную книгу автора

Однажды Петров пригласил Потемкина осмотреть только что открытую типографию,
чтобы показать детище, в создании которого принял участие, и, демонстрируя
работу станков, ловко набрал и сделал оттиск своего экспромта, посвященного
Григорию Александровичу:

Ты воин, ты герой,
Ты любить муз творенья,
А вот здесь и соперник твой
Герой печатного изделья.

Потемкин в долгу не остался. Попросив Петрова показать, как делается
набор, он тут же сочинил ответ, набрал его и с помощью товарища юности
сделал оттиск:

Герой ли я? Не утверждаю.
Хвалиться не люблю собой,
Но что я друг всегдашний твой
Вот это очень твердо знаю!

К сожалению, немногое из написанного Потемкиным сохранилось. Известны
лишь некоторые его экспромты наподобие посвященного писателю Федору
Григорьевичу Карину и сочиненного на обеде:

Ты, Карин, - Милый крин
И лилеи мне милее!

Судя по отзывам современников, они не отражают в полной мере
поэтического дара Потемкина.
Человек разносторонне образованный и одаренный, Потемкин сразу не мог
найти себя, ибо, по мнению биографа В. В. Огаркова, в кипучей его натуре
"жили часто противоположные крайности, что нередко является признаком людей
с дарованиями".
Ведь и выбор военной службы, сделанный им в 1760 году, был тогда еще не
окончательным, хотя службе этой с первых дней он отдавался полностью, что
сказалось впоследствии, когда пришлось применить на практике все то, чему
научился он в лейб-гвардии Конном (впоследствии Кавалергардском) полку в
мирное время.


До и после переворота

О государственном перевороте 28 июня 1762 года написано много, однако
документов о том, чем конкретно занимался Потемкин и во время подготовки к
нему, и в сам тот памятный день провозглашения императрицей Екатерины II,
практически не сохранилось, хотя те немногие, что известны, свидетельствуют
о том, что он играл далеко не последнюю скрипку...
Уже в первые месяцы своей службы в конной гвардии Потемкин обратил на
себя внимание командования и своею прилежностью, и старательностью, и
стремлением к совершенствованию знаний военного дела, которые, естественно,
у него, еще не нюхавшего пороху, были поначалу невелики. Этот высокий,