"Виталий Забирко. За стенами старого замка" - читать интересную книгу автора

грудью, торчит кинжал. Его замутило.
- Ты... Т-ты ч-что... Т-того? - заикаясь, спросил он.
Не глядя, он выдернул кинжал и почувствовал, как под рубашкой побежал
тёплый ручеёк. Его ещё сильнее замутило, он отбросил кинжал в сторону и
медленно сполз по стойке на выбитую копытами подстилку из соломы.


Обычно после полудня, часам к двум, когда воздух густел от
невозможной жары, Йон-воевода со своими латниками перекочевывал из рощи на
веранду "таверны Мамы-Разьбойничихи", где все от пуза пили холодно-терпкий,
из погреба, компот. Но сегодня, после злополучного случая с Камилом (тётка
Ага ещё неделю назад просила, чтобы племянника, по приезду в село, Йон
принял в свою ватагу, за что обещала устроить пир-сабантуй с горами пирогов
и реками компота), идти в "таверну" не хотелось. Было совестно. Поэтому все
разбрелись по лужайке и расселись под деревьями в тени. Йон внешне сохранил
полное спокойствие. Он, конечно, чувствовал на себе косые взгляды ребят -
мол, устроил театральное представление, - но старался не подавать виду.
Глупо, в общем-то, получилось, но что он теперь мог поделать? И всё же
кое-что, чтобы хоть как-то попытаться наладить отношения с Камилом,
Йон-воевода предпринял. Направил вслед за Камилом Стригу с отрядом
лазутчиков, чтобы они проследили, куда Камил направится, что будет делать в
роще, и, когда будет возвращаться, вовремя предупредили отряд. Может тогда
просьба тётки Аги как-нибудь и утрясётся... Нарочный от Стриги вынырнул из
кустов неожиданно быстро. - Ну, что? - почувствовав неладное, встревожено
спросил Йон.
Нарочный шумно передохнул и начал старательно косить глазами в
сторону.
- Понимаешь, Йон, мы шли за ним до самого замка...
- Понимаю! - раздражённо заорал Йон. - Всё понимаю! Упустили?!
Шляпы! - Он оттолкнул нарочного и, вскочив на ноги, прокричал: - Подъём!
Кончай привал!


- Живле, - сказал кто-то глухим голосом, затем послышалось журчание
воды, и на лоб легло что-то мокрое и холодное.
Камил открыл глаза. В помещении был сгущённый, сырой, пахнущий
плесенью и грибами, полумрак. Он тяжело давил на Камила мокрым грязным
покрывалом, пропахшим попоной.
- Вот уж и гляделками лупает, - пробурчал всё тот же голос, и Камил
увидел, как над ним наклонилось чьё-то лицо, заросшее рыжей, неопрятной
бородой до самых глаз. От испуга сердце ёкнуло, и он, резко отклонившись в
сторону, сел. В голове зашумело, перед глазами поплыли круги. Откуда-то
из-за изголовья топчана, на котором сел Камил, появилась женщина в длинном
до пят, домотканом платье. Она мягко обняла Камила за плечи и,
приговаривая: - Ну, что ты, что ты... Что ты? Тебе лежать сейчас надо. Что
скажешь-то? - попыталась его уложить.
Камил прилёг, и ему сразу стало лучше, только что-то сдавливало
грудь, да неприятно зудело в боку. Он скосил глаза и увидел, что рубашка на
нём расстёгнута нараспашку, причём некоторые пуговицы вырваны с мясом, а
грудь стянута серым куском материи. Он сразу вспомнил Козинский замок,